Сибирские огни, 1924, № 5

Как сам манифест, так и приемы его опубликования били, главным образом, на эффект. Узнав от генер.-губ. Восточной Сибири Муравьева-Амурского, что среди чиновников, прибывших с ним из Сибири в Москву, находится сын декабриста Волконс""ого--Михаил Сергеевич, Александр II из'явил жела- ние, чтобы Михаил Волконский отвез в Сибирь «манифест о милостях». В Сибири не было еще телеграфа. Весть об освобождении должен был принести курьер. Отправлению никого иного, как сына декабриста через всю Сибирь с манифестом о милостях, даруемых ввему народу, в том числе и декабристам, не замедлили придать характер театральности. О следовании Волконского вдоль Московского тракта узнавали в городах и селах ранее его прибытия и толпами выходили на большой сибирский тракт в ожидании приезда государева посланца. Михаил Сер- геевич останавливал лошадей, читал манифест, когда было много народу, бросал несколько мимолетных слов, когда народу было мало и... летел дальше. Весь путь от Москвы до Иркутска Волконский проехал в 15 дней'). Большего эффекта и большей театральности, пожалуй, и не при- думать. II. Ко времени опубликования манифеста немного декабристов дожи- вало свои дни в Сибири. В Западной Сибири находились на поселении 13-ть человек: Баш- маков, фон-дер-Бригген, Выгодовский, Муравьев-Апостол М., Якушкин, Басаргин, Штейнгель, Свистунов, Анненков, Щепин-Ростовский, Пущин, Батеньков и Оболенский, в пределах Восточной жили—21 человек: Тру- бецкой, Волконский, А. Поджио, Бечасный, Киреев И., Фролов, Фаленберг, Люблинский, Веденяпин, Соловьев, Быстрицкий, Крюков Ал., Раевский, Горбачевский, М. Кюхельбекер, Завалишин, М. Бестужев, Луцкий, а также участники Оренбургского процесса—Колесников, Таптыков и Дружинин. Лишь незначительная часть из них, например, Веденяпин, Крюков, Бриг- ген, Басаргин, Анненков, Свистунов находились на гражданской службе. Заброшенные за несколько тысяч верст от центра русской жизни, одни из декабристов не порывали связи с ним, их друзья и родственники извещали о положении дел в России; чиновники, сопровождавшие неза- долго до Крымской кампании ревизовавших как восточную, так и запад- ную Сибирь сенаторов,—сверстники и знакомые декабристов — делились с ними последними веяниями. Осведомлены были декабристы из писем друзей, родных и о подго- товительных работах к манифесту. «Отовсюду говорят», пишет Пущин своему брату 7 февраля 1856 г., «будто бы намерены нас пустить за Урал». Слухи об амнистии находили оправдание, ибо уже в начале 1856 г. братьям Бобрищевым-Пушкиным разрешено было оставить Сибирь, летом семье Давыдова, незадолго перед тем умершего, разрешено было выехать из Сибири, в марте того же года на местах поселения декабристов стали отбирать сведения о семейном положении каждого. И. Пущин негодовал даже на оттяжки, носившие, по его мнению, характер издевательства по отношению к людям, выстрадавшим 30 лет ') С. Волконский. «О декабристах» (по семейным воспоминаниям). Петербург, 1922, стр. 112.