Сибирские огни, 1924, № 5

Прошло несколько недель в напрасном ожидании, как вдруг узнали, • что генерал-губернатору предписано, «составив росписание мест поселения декабристов 2-го разряда, прислать его на утверждение в столицу, до этого же утверждения из Петровского завода никого не отправлять». Так как в Петербурге не торопились с утверждением, то и вышло, что второму разряду отправление на поселение было назначено позже даже десятилетнего срока со дня приговора. Если к этому добавим, что указ 1835 г. совершенно не коснулся ранее водворенных на поселение декабристов, станет вполне ясна его цель. Расчитанный, как и большинство подобных указов и манифестов, на простоту народа, он выявлял на бумаге царскую милость, от которой осужденные ничего существенного не получили. Первые десять лет, протекшие со дня вооруженного восстания, должны были, наконец, изменить психику и оптимистов, должны были раскрыть им глаза на то. что никакой речи не может быть о политической амни- стии декабристов, что пока в руках Николая будет скипетр, он не забу- дет «своих друзей 14-го декабря». Факты следующих л е т- -лучшее тому доказательство. На далекую окраину—Олекминск командируется жандармский офицер Алексеев, делает обыски, производит следствие о стихах Чижова, отбирает у декабристов охотничьи ружья и т. п. Лунин, отправленный в 1836 г. на поселение, в 1841 г . - аре с товы- вается и без суда, лишь по одной воле Николая I, увозится под охраной в далекий Акатуй 1 ). Репрессии коснулись П. Ф. Громницкого, осужден- ного в Иркутский ордонанс-гауз. Никаких указов, касающихся участи всех декабристов: освобождени i от поселения, возвращения на родину и т п. в течение остальных двад- цати лет царствования Николая 1-го декабристы (за исключением несколь- ких лиц) не получали. В 30-е годы—роста революционных настроений в Зап. Европе, в 40-е годы - годы февральских революций, народных волнений, недовольств и заговоров в самой России, декабристы в глазах как Николая I, так и его ближайших советников продолжали попрежнему оставаться опасным:) людьми. Подобная точка зрения имела и определенные результаты. Послед- ние декабристы, оставившие стены каземата в 1839 г., отказались от каких-либо иллюзий насчет царских «милостей», насчет возвращения по ту сторону Урала. «Будущности никакой. Надежда всякая отринута», писал в 1842 г. Горбачевский своим друзьям 2 ). Такое настроение охва- тило и декабристов, живших в Зап. Сибири. Для них далеким идеалом являлось не возвращение за Урал, а переселение из какого-нибудь Ялу- торовска в Тобольск. В 40-х годах Тобольск... а не Москва конечным пункт их мечтаний.—«В Ялуторовске мы жильцы на время, наше назна- чение в Тобольск»,—писал Оболенский родным. !) В обществе распространилось убеждение, что Лунин был отправлен для расстрела («на пулю») в Нерчинский завод. Центральный архив Восточной Сибири (в дальнейшем ссылки на него будут обозначаться Ц. А. В. С ) . «Дело о государствен- - ном преступнике Лунине». Связка 30, оп. № 576, л 56. 2) «Шесть писем декабриста И. И. Горбачевского» под редакцией Б. Е. Сыроеч- ковского, «Голос Минувшего»,стр. 1->7. ( и». 0:т № 5. 1924 г. »0