Сибирские огни, 1924, № 4

Неладно дело, должно Никита где здесь. Посудили, поговорили и решили следить. Дрова растут с каждым днем. Предвика установил слежку. Как ночь—обход. Пробрались в ограду. Дозорный на крылечко поднялся, прислушался—тихо, стукнул о дверь ногой, гам зашевелились, кто-то поднялся. — Никитушка, ты што-ль? — Я, я,—шепнул дозорный. Старуха скрипнула дверью и обомлела: на крыльце с винтовкой... •— Где Никита? — И не знаю, родненький. — Как не знаешь, а кого спрашивала? — И слыхом не слыхала, видом не видала, вот провалиться мне на этом месте,—заголосила баба.—Света мне божьего не видать, ежели вру... — Ладно, ладно, молчи, сам проверю, а ты отправляйся в избу. И не успела старуха слова сказать, как он втолкнул ее в избу, при- хлопну.. дверью. Присел, вслушался. Зашуршала крапива, стукнули дрова. Слышно было, как кто-то развя- зывал вязанку дров, прошелестела веревка и смолкла. — Сматывает,—смекнул дозорный. Еще минута, и у двери зашуршало. Шлепнула босая нога, другая, и дверь по; далась. -— Спишь?—шепнул Никита. — Жду тебя,—ответил молодой зычный голос, и прежде чем Никита успел что-либо сообразить, тяжелая рука сдавила его плечо. Перед ним стоял рослый человек с ружьем. — Идем,—сказал человек, и Никита, жалобно дернувшись, слез с крыльца. — Дозвольте хушь веревочку положить... в хозяйстве пригодится, а мне ни к чему. — Положи, положи. Из избы выползла Парасковья и заголосила истошным голосом. — Никитушка, родненький, и на кого ты нас спокидаешь, о, господи. 11 што за напасть случилась. Но Никита уже шагал к волисполкому. Допросили, разузнали, велели вести в холодную. — Дозвольте, товарищ, слово обсказать. Топор бы, лопату, да чайни- чек мне как вызволить. — А где они? — В лесу. — Тебя, што-ль, отпустить за ними? Нет, дудки, удерешь. — Обскажу все, непременно найдут. А в хозяйстве без топора, да лопа- ты куды же, никак не выйдет. Вызвали парнишку рассыльного. Никита, сидя в холодной, долго толко- вал ему, где найти топор и лопату. — Мотри, только старухе моей отдай, а то робятам попадет—утеряют, а без топора-то куды... Да хлебца попроси у старухи. Вот што, мил человек. Судили Никиту в губернском городе—в губернском суде. Большая комната, светлая, с портретами, стол с красным сукном.