Сибирские огни, 1924, № 4

НАДО ВОРОТИТЬСЯ. 85 — Ладная бабка,—усмехается Никита... Ласковая, накормила... лепеш- ками—ишь ты... Ровно и день лучше и душе легче. И лошаденка бежит. Лес—стена. Сосны—мачты. Шапки зеленые с белой пудрой и лапы гиб- кие, цепкие ползут вниз—к дороге, качаются, сыпят пудрой легкой, лебеди- ной, искрами изумрудными. И солнышко в них балуется. Береза замешалась белая, а сучья темные, где с красинкой—кровью,— гибкие мягкие бухнут—жизни хотят... К речке покатом побежали сосны, но к воде не пошли—не любят—пу- скай там березы сидят, черемуха ютится—это их дело. Сизыми, лохматыми торчками сидят черемухи. Шарагами раскарячились, не пускают, чуют зачем человек едет: весной тело рубит, летом наряд дерет. — Шагай, шагай,—дергает вожжиной Никита...—дуг нагнем, муки купим. Синевой блеснули глазки. — Муки... А и баская у бабки мука... пышная, так и плывет, плывет, словно тает.—Никите хочется мысленно погладить, почувствовать, как она плывет из-под рук...—Калачей бы из нее, а либо шаньгу. Вот старухе бы дуг продать за муку. Не возьмет? Нашто ей дуги-то. Вот и черемушник. Никита ластит каждый ствол, примеряет: из этой легковая выйдет, а из этой можно и ломовую. Ударит топором, покачает, еще ударит и улыбнется: одна есть—ведерко муки готово. И рубит ветки сверху, одну жердину оставляет. А мука из го- ловы не выходит. Бросит жердь, а в уме ведерко с мукой, лепешечки бабкины. — Эх! Заживем!.. И словно как из тумана, откуда-то выплывает изба—ветхая, дымная, ребята с голодными галочьими ртами... хворая баба... Черемошнику нарубишь—гнуть надо. К весне готово будет, а сколько погинет, поведет, лопнет, а то просто на сук попадет, и высохнет, да брось, натянешь гужи и лопнет. » ...— Надо было у бабки мучки для ребят попросить. Для ребятишек. Да- ла бы поди... Конешно, дала. Бабка ласковая. И пала в голову дурная мысль: надо воротиться. Надо бабке обсказать: дай и даст... Для ребят ведь... День на славу: тепло, греет. От снегу пар, пелена на истопель пошла, лес дышет, солнышка набирается, а Никита топором сучья рушит. Нарубил десятка полтора и бросил. — Надо воротиться... Бабка ладная, даст. И сучья не стал собирать; думал раньше на дрова свезть. Собрал чере- муховые колья, залез в сани и айда назад в деревню. Одна мысль: надо во- ротиться... Надо... Бабку просить, даст. Ласковая она... Ишь, лепешками угостила... Поймет поди. Бабка у печи копошилась, когда Никита вошел в избу. Снял шапку, лерекрестился, головой мотнул бабке. — Здравствуйте ище! — Ты чево, аль раздумал?.. — Раздумал, не раздумал, а вышло так. Дело к тебе имею. — Садись, коли так. Созывай,—а сама по хозяйству суетится.