Сибирские огни, 1924, № 4

.свежий, весенний, будит в памяти и батрацкое детство и боевую партизан- щину. В теле горячем ворошит буйную, жадную силу. — Сладкую радость изведать! Широким ремнем захлестнул тело. Потяготу взметнул руками квер- ху—аж кости хрустнули. Чуть-чуть где-то мысль в мозгу, как реченька таежная, притаилась. — Сама придти велела... Три дня терпел. Пойду... Эх и изломаю же я тебя вдребезги, стихия мелкобуржуазная! Шаг шагнул, а мозг победой захватило, затопило—не дохнуть: — Ни одна не устояла! Сколь не почекрыжишься, поддашься! Свистнул Лобов проносно, занозисто. Только пыль с потолка мелкой .капелью закапала. Да Калинин, с прищуренным глазом, в рамке закачался будто. Хлопнули дверью. Улица руки приветливо протянула. Петушиными кри- чами да лошадиным ржаньем закашляла. Избы старые солнышку тощие бока .подставляют, греются. Ребятишки по лужам босыми ногами о брызги запи- наются. Опять свистнули маленькие воротца. Частым гребнем нутро заскоб- лилось. — Неужели опять не сказать? На фронте, в самых жарких боях, ничего такого на нутре не было, что •сейчас деялось. А Корниловна в окошко углядела гостя. Шитье взяла, машинкой швей- ной часто-часто застрочила—пусть за работой застанет. А у самой сердце челноком колотится. Отцовскую ругань забыла—не вспомнить. За сенными дверями—избяные хлопнули. Слышно вошел. Соскочить охота. Улыбкой приветливой встретить. —* Если бы не знала кто... А сейчас как? Со стыда некуда деться будет! Охота Анне Корниловне спокойной показаться, да не может. Кровь к лицу прилила—выбрызнуть хочет. ^ Построчила машинкой, перестала. — Проходите сюда! Кто там? А Лобов спины от стены отодрать не может. — Шибко встречают гостя... Понесло дурака... Наврал, наверно, Колька. «Сама придти велела». Ну, да что-ж, не назад ворочаться! А в горнице с геранью да тюльпанами Анна Корниловна удивляется: — Степан Романович! Вот не чаяла! Лобов красный, как вареный рак, посередь избы: — А Кольке, забыли, наказывали... Самому придти... Покраснела Анна Корниловна. Больно прямо выпалил Лобов. Руки нитку рвут без пути, без причины. Шутка ли, седьмой год без мужа! Понял Лобов—правду сказал Колька. Не без дела краснеет Анна Кор- ниловна. Осмелел. — Сейчас только и брать ее оберучь! Засмелеет—хоть любит, да выр вется! Стул подставил. Сел около самой, рядышком. — Нюра, Аннушка! Наклонил к себе. Горячим вздохом обжег. Hv ROT ППШГ1РГ7! Г ЯМЯ РРПК цят/!14к^япя|