Сибирские огни, 1924, № 4

— У меня никака не отвертится! Словинку знаю! Да и антерес есть.... Лобов за руку Кольку, как в клещах ущемил. — Какой интерес? — Известно, не за хвост собачий. В эдаких делах другая всего ре- шится—пособи только! Поросенка дала. Узнай, говорит,—любит, али побало- ваться думат... И придет, говорит, пусть! До сельсовета шел Лобов, радостью сладкой нутро разжигал. — Сама придти велела. Значит—любит! Мысли хозяйские сверлили мозг: — А как жить можно! Анну Корниловну в мысли кинул. Горячую, мягкую. — Эх! По крепкому телу сладкая дрожь А с нутра поднималось другое. — Коммунист ведь! Красный флаг на сельсовете увидел—тайгу мерзлую вспомнил. — Разве об этом тогда думал? Разве хозяином быть собирался? И опять другое всплывало. Оправдаться перед самим собой хотелось: — Дня хорошего, сы того не видел. Разве другие не живут? Вон секре- тарь волкома дом купил, лошадей заводит. А в городе коммунисты еще лучше живут! Сторожиха Настасья встретила: — Айда, там тебя Корнил Иванович дожидатся! Догадался Лобов, зачем его Корнил Иванович в сельсовете ждет. — Насчет Анны, наверно... Разговор может был... Увидел Лобова Корнил Иванович, руки граблями вперед: — Степан Романович! До вашей милости! Лобов подумал: — Сроду Степкой в глаза и за глаза называл; не откажет, видать, в родстве. — До какой милости? Не любил Лобов с кулаками разговаривать. И сейчас, хоть и злобы не было, лицо сделал строгим. Корнил Иванович на лавке сидел кудлатый и жирный. В поддевке и ру- бахе горошком. Толстое брюхо через пояс на пол глядело. Рыжую бороду раздвоил смехом: — Неловко бы как-то тут! Мигнул на Настасью. Лобов Настасью послал к ямщику. Корнил Иванович с лавки гнусил. — Тут у взаимопомощи, в прокатном, двоепластки есть... Дак я насчет их больше забежал. Не продажны-ли, мол, спросить. Нонче с Анной вместе заворот-от зачали, да и зачахли с плугом-то. Понял Лобов, куда щет Корнил Иванович. Отрезал строго и коротко: — Для бедноты эти плуги. Распределены. — Да, ведь, и я не про себя. Микишку то знашь у меня? В работни- чишках живет. Уж на, што беднее. На его и взять хочу. Елеем по роже подернулся. — Сам-от я и не знал. Анна была, сказала. Иди, говорит,—даст... А нам бы двоепластка к весне, ай-ай годна!