Сибирские огни, 1924, № 4

— Подожди... Минуточку подожди!—Придушенно ответила она, не вырываясь от него, податливая, отдающаяся.—Где же они, Жоржик, эти деньги? — Ты только дай честное слово, побожись, что никому, ни одной душе не скажешь! — Ей богу!.. — В гробу они!.. — В гробу?!. — Ну да, вместо подполковника... Да ляг же!.. Вся напружинившись, Желтогорячая выпрямилась, зажглась любопыт- ством, жадным, неудержимым: — А тело? Тело куда дели?.. — В Максимовщине, в селе где-то похоронили... Да оставь же!.. Иди, иди ко мне!.. — Ты расскажи!.. Ты все расскажи!—горела Желтогорячая. Но сдава- лась, чуяла, что все скажет, что не уйдет он от нее. — Потом...—сухим, жарким шопотом вскинулось, метнулось к ней.— Потом!.. Он сильно сжал ее, и она замолчала, поникла, отдалась... Потом усталый, размягченный, сонный он рассказал ей, как все было. Желтогорячая лежала, поблескивая глазами и хохотала. — Ах ловко!.. А эта честная давалка, вдовушка-то, какие поклоны перед гробом отмахивала!.. Вот умора!.. Потом, посмеявшись вдоволь, она примолкла, подумала и по-иному (и глаза потемнели у нее) сказала. — Ну и сукины же дети вы с полковником!.. Ни чорта вы не боитесь, ни бога!.. Ах, сволочи!.. — Не ругайся, Лидочка!—вяло и почти засыпая, просил ад'ютант. И совсем сморенный сном, но борясь с ним, он вспомнил: — Ты смотри—никому ни слова, ни единой душе!.. — Слыхала... Ладно!.. Утром, устраиваясь в кошеве с Королевой Безле, Желтогорячая шепну- ла ей: — Ну, Маруся, и новость же я тебе расскажу—пальчики оближешь!.. И рассказала все, что узнала от ад'ютанта. Толстая вся затряслась, заколыхалась от гнева. — Ах они гады, мерзавцы!..—заругалась она.—Да ведь это на что же похоже? Ведь это издевательство! Им не грех так галиться над покойни- ком? Над вдовой так насмехаться!? Ах, гады, гады!.. — Да будет тебе!..—испугалась Желтогорячая.—Тебе ничего расска- зывать нельзя!.. Ты не вздумай болтать!.. Слышишь—чтоб никому!.. — Ах, гады, гады!.. 9. Разговор политический. Четверо сидели в розвальнях и уныло зябли. Впереди и сзади тянулись кошевы, сани, розвальни, скрипело, ухало, клубилось от многолюдья. Четверо примащивались все поудобней, уминали под собою ломкую жесткую солому, запахивали полы шинелей, полушубков, похлопывали ру- ками, отдувались.