Сибирские огни, 1924, № 4

Сравнивая русских индигирцев и туруханцев, особенно жителей т. наз. за тундры, можно найти до мельчайших подробностей поразительное сходство в их характере, нравах, обычаях и пр., но, к сожалению, ни в коем случае нельзя сде- лать вывод, что их основные черты характера совпадают с характером русского на- селения в XII—XIV ст. ст. Туруханец и русский индигирец осторожны, хитры, расче- тливы, гостеприимны, хорошо знают силу лести и подарков, консервативны и пр. Перечисленные черты свойственны не одним жителям Сибирского Севера, но и сибирякам вообще. Устойчивость национального физического Типа также сомнительна. «Нередко,—говорит В. М. Зензинов,—индигирцы ищут и находят невест в Ко- лыме, иногда, но редко, роднятся с якутами и юкагирами. Инородческие черты лица у русских индигирцев встречаются часто, но некоторые сохранили тип русский». ' Ав т о ра приятно удивила в одном селении одна женщина с русыми волосами, голубыми глазами и правильными чертами лица. На основании слов В. М. Зензинова можно, как в русских индигирцах, так и туруханцах видеть по местному «смешицу», которая во многих местах обычна, при- чем смешение русских с полеазийскими и тунгусскими народностями дает перевес русскому влиянию и С тюрками (якутами)—туземному, особенно в глухих и далеких углах. В этом отношении, с точки зрения В. 1Y1. Зензинова, русское население Зюль- зинской, Оловской, Урульгинской и др. северных волостей Заб. губ. вполне подхо дит под рубрику древних русских людей. До 1920 г. население этих волостей числи- лось «инородческим» (тунгусским), в действительности же они вполне русские, в да- леком прошлом сильно перемешавшиеся с аборигенами края—тунгусами. В 1924 г., во время моей поездки на устья Витимских рек, на р. Каренгу, Олгонду, Калакан, я часто слышал то же характерное словцо «Русь», «на Русь», «в Руси», т.-е. здесь про- водилась грань между тайгой, населенной ороченами и Зюльзинской волостью— русскими. На юге Забайкальской губ. можно видеть другой пример обурячения тунгусов, которые в настоящее время превратились в настоящих бурят, но еще в средине XIX ст. они, видимо, считались тунгусами. В 1922 г. мне лично удалось побывать в этих местах и отмеченное Гагемей- стером обурячивание тунгусов, по моему мнению, здесь закончилось. И новый Баль- дауф ни в коем случае не мог написать новой «Авван и Гайро». Подводя итоги всему сказанному, можно заключить, что русские индигирцы, анадырцы, туруханцы в общем утратили национальный облик великоросса и превра- тились в сибиряков с различными отклонениями и оттенками в зависимости от при- родных, экономических и др. условий и влияний туземцев. Исключение представляют в данном случае религиозные эмигранты (семейские, алтайские, усинцы (Минусинск, уезд) и др.), которые сумели все же сохранить много подлинной старины и национальный облик великоросса минувших столетий.