Сибирские огни, 1924, № 4

воинского устава. Все это поднимало настроение казармы. Налицо всегда были элементы брожения, недовольства, которое подавлялось беспощадно. Рост репрессии зависел от степени озлобленности солдат. Возраст солдат был самый разнообразный: были старики, была и моло- дежь, не мало из кантонистов. Один из последних, пермяк Кац, сданный в солдатьГ семнадцатилетним мальчиком, оказался соседом Достоевского по карам. Ф. М. жалел Каца и всячески оберегал его от оскорблений казармы. Кац по окончании военной службы остался на постоянное жительство в Семипалатинске, занимался портняжничеством, имел дом и скончался лет 12 назад. Кац говорил нам, что его очень влекло к Достоевскому. «Всей душой я чувствовал, что вечно угрюмый и хмурый рядовой Достоевский бесконечно добрый человек, которого нельзя было не любить». Будучи порт- ным, Кац заработал немного денег и завел самовар, за которым они и сидели с Достоевским в свободное время. Ф. М. отдыхал за самоваром. Чай являлся заметным дополнением к скромному солдатскому столу. Самовар наставлял .и за молоком к чаю нередко ходил сам Ф. М. Проснется бывало Кац рано ут- ром с твердым желанием поставить самовар и приготовить молоко,—смот- рит. самовар уже на столе, здесь же стоит кринка с молоком, амуниция вычищена. Жена дьякона Хлынова, у которой Ф. М. брал молоко, говорила: «Пом- ню, помню этого солдатишку; только какой-то чудной он был: то рядится и просит отпустить молоко подешевле, то вдвое дает дороже. Помню его, чуд- ной он был, но хороший человек; недаром произвели его в офицеры; дрянь-то ведь не пустили-бы в офицеры». Ф. JV1. неоднократно видел палочную расправу над солдатами, но однаж- ды ему и самому пришлось принять участие в наказании шпицрутенами одно- го провинившегося. Достоевский попал в «Зеленую улицу», дожидаясь подхо- да преступника. По словам Каца, Ф. М. с невероятными усилиями заставил се- бя поднять палку и опустить очередной удар на спину преступника. В тот же день с Достоевским был тяжелый припадок падучей. Вообще первые два года солдатской службы потребовали от Достоевского большого напряжения сил и много унесли здоровья. Что касается литературных работ Достоевского в этот период его жиз- ни, то трудно допустить, чтобы Достоевский писал что-нибудь. Обстановка казармы слишком была неблагоприятна для каких-либо литературных заня- тий. Достоевский только поддерживал переписку с родными. Первое письмо Ф. М. из Семипалатинска помечено 30 июля 1854 г. В январе 1856 г. Достоевский получает звание унтер-офицера. Достоев- скому позволили переселиться из казармы на частную квартиру. Первая частная квартира Ф. М. была в доме Семипалатинского старожи- ла Пальшина. С хозяевами Достоевский был в дружеском общении. Квартира давала уединение и возможность литературных занятий. Надо полагать, что с этого момента Достоевский возобновил свои литературные* работы, пре- рванные каторгой. Пальшины свидетельствовали, что Достоевский очень мно- го времени отдавал чтению и письму, даже по ночам. В казарму Ф. М. должен был являться только на занятия и в экстренных случаях, когда за ним посы- лали. Посланных Достоевский оделял деньгами, табаком и угощал чаем, если они приходили к готовому самовару. Поэтому вестовые охотно ходили к Достоевскому с поручением от фельдфебеля или другого начальства.