Сибирские огни, 1924, № 4

Вялая толстая Королева Безле беспокойно повозилась, поерзала на с к а - мейке и сдобно сказала: — Перестань, Лидуша!.. Не порти веселья господам офицерам... Ад'ютант тяжело поглядел на обеих женщин—сначала на толстую, по- том на Лидку Желтогорячую •—и зло оскалился: — То-есть, это как—не ему о том судить?.. Об'ясни-ка, тварь!? Королева Безле отпихнула от себя обоих офицеров и стремительно дви- нулась к ад'ютанту. — Жоржинька!—ласково и увещевающе проворковала она и положила обнаженные пухлые руки ему на плечи.—Не знаешь, разве, ты? Лидку, бол- тушку эту... Спроста это она! Так, с дуру... — С дуру,—пробормотал ад'ютант и потерся плохо бритой щекой о вялую, припудренную шею Королевы Безле.—Пусть поменьше дурит... По- меньше... Лидка села на место толстой, между двумя офицерами, а Королева при- тиснула ад'ютанта к стенке и тяжело опустилась вместе с ним на широкую лавку. За дверью кто-то повозился. Она скрипнула, приоткрылась, в избу за- клубились морозные дымы. Вошел солдат. — Тебе что?—раздраженно спросил ад'ютант, отваливаясь от женщины. — Так что его высокоблагородие господин полковник Шеметов изво- лили приказать звать вас в штаб... — Зачем? — Не могу знать. Ад'ютант нехотя поднялся, разыскал свой полушубок, опоясался ремня- ми, пристегнул шашку, маузер. Ушел. Желтогорячая выждала, когда закрылась за ним дверь, и злобно кинула. — Форсит Жоржинька, а перед Шеметовым хвостом бьет... Задницу ему лижет... Герой!.. Оба офицера захохотали. Но толстая недовольно сморщила маленький носик (смешной такой на полном рыхлом лице) и укоризненно покачала головой. — Язычек же у тебя, Лидуша! Перестала бы... Ни к чему это. — Пусть он не задается!—разжигая в себе гнев, упрямо огрызнулась Желтогорячая.—Все знаем какой он супчик. Только интригами, да плут- нями держится, а туда же... Сукин он сын, а не офицер!.. Да и вы,—оберну- лась она к хохочущим офицерам:—сволочи, а не офицеры!.. — Перестань!—миролюбиво сказал поручик.—Перестань лаяться! — Полайся, полайся!—вспыхнул второй офицер (молоденький тонко- усый).—Недолго ведь—разложим, да поучим ремнями!.. Желтогорячая покривилась (еще бы крикнуть обидное что-нибудь!),, смолчала и пошла к столу, где в беспорядке валялись закуски, где раскрошен- был хлеб и пролито вино. Было тихо в избе (офицеры устало жались к толстой, Желтогорячая,. пьяная, прислонилась к столу; ночь поздняя стояла), когда, треснув дверью,, вошел ад'ютант. Он сердито сбросил с себя ремни, оружие, кинул полушубок на лавку и по-хозяйски, властно сказал: — Вы, феи, отправляйтесь-ка к чертям!.. Женщины встали, двинулись к своим шубам, шалям. Стали молча одеваться. сг