Сибирские огни, 1924, № 3

Завыл Саудакас, выл долго, надоедливо, как умеют выть только голодные волки, и можно было понять: — Ты что, Анрюшке, сдурел что-ли? Л утром, когда небо раскрыло свой глаз и начинало подниматься, чтобы осмотреть всю степь, с товарищами ушел Саудакас. И утром, когда аллах надел шелковый халат и застегнул на золотую пугови- цу солнце, ушел Саудакас с товарищами и никто не видел, даже же- лезная птица, что там высоко летала и зорко смотрела, словно степ- ной коршун, не шевелила крыльями и стонала—Тургень джаргень ни алган... Птица зоркая не видела, проглядела,— сорок пять человек уползло, проглядела птица и не бросала яиц, которые производят гром и огонь и ранят землю. Через двадцать закатов солнца вернулся Саудакас в родной аул и рассказал, что видел. На которой стороне правда. Правда на стороне победителей,—сказал Баир, а Баир—отец Саудакаса. И скоро по оранжевой степи растянулись четкие длинные лен- ты отступающих войск атамана Дутова и скрывались в необозримых степях Сары арки... Антон Сорокин.