Сибирские огни, 1924, № 3

Дуана Байман. Куда-бы не пришел дуана Байман всюду, как дым, исчезают бедствия; радость и спокойствие приносит дуана Байман всем моло- дым и старым, джигитам и аксакалам, девушкам, женщинам и ста- рухам, всем найдет Байман слова утешения. Байман не умеет говорить тихо, небо разговаривает громами и его слова понятны Байману; услышавшие слова дуана Баймана долго их не забывают, только дети, у которых уши словно молодые ли- сточки, пугаются крика дуана Баймана, а матери в длинные, зимние ночи, когда не спят и плачут дети, пугают их: — Замолчи, а то придет дуана Байман, а закроешь глаза он не придет... И, затаив дыхание, умолкают дети, они знают, как громко кричит дуана Байман. Тяжела жизнь матерей киргизок и они радуются этой минуте отдыха... Приехали из Оренбурга к дуане Байману посланцы от атамана Дутова и сказали: — Атаман любит слушать певцов киргизских, атаман послал за тобой, но знай: от твоих песен зависит жизнь многих аулов, наш атаман строгий, шуток не -любит, все аулы сожжет, по всей степи огонь пустит, если неподходящие песни будешь петь. Покачал дуана Байман головой и сказал послам: — Ничтожный человек дуана Байман в глазах вашего атамана и слушать правду он не будет, а лкецов у него и своих достаточно, не для чего тогда беспокоить дуану Баймана. — Говорят, ты знаешь будущее. Атаман желает знать будущее,— мы дадим много денег, скажи, что атаман победит, больше ничего не надо и аулы киргизские останутся целыми. — Дуана Байман скажет то, что прикажут сказать духи Абакан- ских гор, Байман сам не знает, что он будет говорить, может быть это будут слова черные, слова бедствий, будут лететь они, как слюна разоренного верблюда; я жалеть не буду. Вы грозите, атаман может сжечь аулы, я сожгу тогда радостные мысли вашего атамана, его мозги будут только грязной тряпкой. Я ничего не знаю, может быть это будут слова радостные, как пение птиц весной, как свет солнца, не знаю что буду говорить, это знают только духи Абаканских гор. Не любит черных слоз проклятия дуана Байман: на реке Чаурдай стоит деревня Раздолье, там за казаком живет и плодит детей не русских и не киргизских любимая дочь моя Чекунды, но разве Бай- ман кричал слова проклятия,—нет, он молчал. А на реке Тахир стоит деревня Черноярка, там живет фельдшер лицом киргиз, а по одежде и языку русский, кто этот сын Нарекеня, хана Нурекеня. Мой сын там фельдшер, но черных слов проклятия не кричал дуана Байман... — Мы дадим денег. — Сор земли мне не нужен, неподкупен дуана Байман, с духами Абаканских гор умеет говорить дуана Байман без денег. Я|не боюсь вашего атамана, я еду... В юрте белой расшитой узорами:—синими, красными, зелеными, с чийвыми перегородками, вышитыми разноцветными шелками бухар- скими, на мягких подушках сидел атаман Дутов и пил кумыс, а кру- гом стола сидели его приближенные. На столе в миске лежал сва- ренный молодой барашек. Атаман Дутов сказал: