Сибирские огни, 1924, № 3

их кругом видимо невидимо и что с ними беспрерывно вецется бес- пощадная кровавая (у Петька мурашки по спине ползут от этого сло- ва: кровавая!) борьба. И это очень хорошо, что белобандитов кругом много, что их не успевают ликвидировать во всех местах зараз, что только ликвиднут в одном месте, глядь, в другом гнусы закопоши- лись. И по расчетам Петькиным выходит, что этак и ему удастся при- строиться к какому-нибудь отряду добровольцем, белобандитов бить. Петька, как-то по-первости, сунулся в один такой отряд, отпра- влявшийся ликвидировать какую-то банду. Пришел, розыскал военко- ма. Так и так, желаю в добровольцы, белых лупить. Я военком не- бритый, злой, лицо зеленое. Поглядел на Петьку серыми, колющими глазами, ткнул больно шершавой рукой по затылку, да и кричит: — Сморкаешься сам али мать нос утирает?!. Ну, не болтайся под ногами, проваливай, живо!.. После этого Петька несколько дней сряду ходил хмурый и ти- хий, и так своим благонравием напугал Юлию Петровну, что та не на шутку всполошилась. — Ты, Петечка, здоров-ли?.. Не напоить ли тебя на ночь малиной?.. — Отстаньте, мамаша! — вяло огрызался Петька и хмуро думал о чем-то. Было у Петьки еще одно недоразумение в клубе. Только что Петька пристроился там, оброс мясом, завел знакомство с шумными ватагами комсомольцев, глядь, среди них заморыш еврейский: карта- вит, волосенки пасмами вьются во все стороны, носик остренький, с горбинкой. Петька к нему, протянул руку да и цап за этот тонкий носик: — Экий у тебя хруль, жиденок!.. Я тот как завопит, завизжит, ребятишки кругом обступили, ко- торые смеются, которые ругаются. Но хуже всего политрук. Прилез: — В чем дело? Так и так, вот, говорят, Воротников жидится, Самошку обидел. Я по- литрук как вз'естся: — Не сметь антисемитизм тут разводить! Откуда такие идеи? Кто привил?.. Припер Петьку к стене, взял в обработку, да и пропилил его целой лекцией часа два. Петька не выдержал, дома даже пожаловался матери на свою неудачу. Юлия Петровна вся загорелась от негодования: — Вот, вот, вицишь, Петечка, из-за жиденка какого -то тебе не- приятности какие!.. Там, Петечка, кругом все жиды! Жидовское это царство, не путайся ты с ними, ради господа бога!.. Чему они тебя там научат!... Ях!.. Петька хмуро отмалчивался и сопел носом. Надо-бы на мать ог- рызнуться, да сердце не позволяет: шибко саднила там обида на жи- денка Самошку. Но и поддаться матери не хотелось. Он сопел и ни- чего не отвечал ей. Но ничего—обошлось все в клубе. Приобвык Петька, смирился. Чорт с ним, с Самошкой! Дело тут совсем другое. IV. Петька лодыря гонял. За комодом где-то валялись и пылили'ь его затрепанные грамматики и задачники. Мать слезливо вздыхала, охала, ругалась: — Ты почему, Петька, ученьем не занимаешься? Тринадцатый год тебе, болвану, пошел, а ты все неуч-неучем.. Бери грамматику, учи!