Сибирские огни, 1924, № 3

— Ловко, не дурак макака. Сладкое любит. Хе-хе, придумали. Тоже, ведь, не на дурачков напали. В штаб к Тряпицыну донесли: — Приняты в передних линиях японские переговорщики. Среди них белый офицер. В штабе над столом сгрудились зачерненные копотью лица. Со- вещались наспех. — Амба, конечно. Так и скажем. Тряпицын глотнул из стакана воды и откусил мундштук папи- росный. Парламентеров ввел Васька, волоча за собой по полу винтовку и улыбался. Пока снимали повязки с четырех, Тряпицын волосы ерошил, сверлил глазом мундир хаковый на переднем, низеньком и широком в плечах. Под девятым ребром холодок сиганул и растаял. Стало до ра- достного легко: никаких уступок. Революция требует. Амба. Переводчик читал глухо, чуть запинаясь: ... японские войска, охраняя порядок в городе, обезоруживают белый отряц. Партизанские отряды складывают оружие в пакгаузы, охра- няемые японскими патрулями. Красные не преследуют своих полити- ческих противников, предоставляя им возможность с открытием нави- гации покинуть город. С другой стороны, все содержащиеся в на- стоящий момент в тюрьме в городе политические будут немедленно освобождены. Трое переминались с ноги на ногу. У Тряпицына лоб, как селила свинцовые. Моток гнева и злобы горькой, как желчь кетовая, горло закупорила. Только б два слова выбросить: „пошли вон", или: „расстрелять их". Нельзя. Тряпицын разминает бумагу и пальцы об стол колотятся. — Наши условия. Кто уполномочен вести переговоры? Переводчик, как вьюн, обернулся к широкоплечему. Тот мягко шагнул. Тряпицын сквозь зубы: — Перво-на перво, насчет гадов белых. Когда вернетесь, спро- сите у Исикавы вашего, где он был, когда белые наших вешали, как собак, а еще когда Киселевку да Парамоновки жгли до тла? Вот то- гда-бы ему порядок держать. А мы-то в России судить будем по свое- му, как в Москве судят. Тунда. Ну вот наши условия: белые склады- вают оружие. Все посты от них принимают японцы и передают нам по описи, до этого составленной в присутствии выборных от рабочих организаций. Японским частям отводятся казармы по нашему указа- нию. Японский караул, охраняющий склады и помещения консула и расположенные вне района отведенных казарм, не может превышать пяти человек. Хождение вооруженных японских солдат по городу воспрещается. Все политические, сидящие в настоящий момент в тюрьме, берутся под вашу охрану и ответственность за их здоровье и целость... Голос у Тряпицына тихий и крепкий, как по весне ветер на Амуре. У переводчика губы сухие. Языком облизывает. Не успевает переводить... В городе будет, как и везде в России, Советская власть. И пе- редайте майору Исикава, что если наш парламентер Орлов не будет нам доставлен живым или мертвым, то сто японцев отпра- вятся в Амур под лед искать его. Вот здесь в пакете последняя инфор-