Сибирские огни, 1924, № 3

плевком. Еще плевок не упал, а кровь изо рта струей, бритой ще- кой инженер ткнулся в снег. И офицер сказал: — Симото, ты высок, как гора Фузияма, иди сюда. Симото сидел на снегу и, покачиваясь, смотрел, как офицер с трудом открывал обмерзшие губы... Офицер подошел... —Симото, встань, или в голове твоей станет такая-же дыра, как эта яма. И Симото опять молчал. Симото был действительно высок и сидел на сугробе так, что офицеру не нужно было наклоняться, чтобы с хрустом треснуть кулаком по плоскому ноздреватому носу... И тогда Симото улыбнулся... Боли не чувствовал. Но как будто стало теплее... Ох, как хорошо, еще бы раз, и еще, и еще... Симото совсем не знал, что так может быть приятно, когда бьют. Но офицер злой. Он еще раз не ударит. Симото видит, как офицер вытаскивает из кабуры заматовевший браунинг и подносит его ко лбу Симото. Тогда Симото встает. Офицер берет у унтера белое с красным лучистым солнцем знамя и сует Симото. —Бери и иди к городу. Кричи: „банзай, японцы." Не прячься, а иди по высоким местам. Если придешь, то скажешь первому, кого увидишь, что здесь японцы, а не большевики Симото протянул руки, чтобы взять знамя, но пальцы белые как башлык у унтера, не гнутся. Офицер сказал: — Сложи руки, как Брама. И не мог просунуть древка знамени в зажатую насилу в рукава и сложенные крест-на-крест руки. Симото шел, пошатываясь от пляшущего ветра, а ветер был густой, как вода. Я мысли у Симото были еще гуще, чем этот ветер, но их было мало. — „На бумажной фабрике в Кобе хромой Хигучи тоже смеялся и называл меня фабричной трубой... Дурак, чем-же я виноват, что я высокий и брат мой высокий, который живет с отцом в деревне у рисового поля и ростит четыре куста хризантем. Хризантемы белее этого странного снега и по росным утрам также холодны и пахнут, как он. Да, Чио Санта любит хризантемы. Где она?... Яга, в Иокагамме, в красивом доме с красным фонарем, куда ходят много чужих и своих матросов-... Она зарабатывает себе приданое. Через два года она вернется и тогда Симото станет ее мужем и арендует сад с хризантемами, которые так хорошо продаются в городе. Я когда он вернется? Ведь, его взяли совсем не надолго в солдаты... Но зачем-же сюда?.. Ях, большевики! Что такое большевики?.. У них микадо Ле- нин.. Ха, хромой Хигучи умный человек. В кабачке, когда пили го- рячую саки, он угостил Симото папиросой и сказал: — Как ты думаешь, фабричная труба, Катаяма не дурак и Ленин тоже не из рису сделан. Большевики хорошее дело для нашего брата, фабричной крысы, делают. Запомни мое слово, орех кокосовый, пусть меня земля слопает, если неправда, что большевики дело де- лают, и совсем не так, как об этом пишет „Ничи-Ничи". Тогда Симото ответил: — Что нашему брату хорошо, то всегда хорошо.