Сибирские огни, 1924, № 3

У поручика Парусинова, начальника Николаевской контр-раз- ведки, большое длинное тело и маленькая птичья голова. Тело это кричит и требует ежедневно два порошка кокаина и бутылку чисто- го спирту из аптеки городской управы. Парусинов находит, что японское командование чрезвычайно любезно поступило, передав присланного красными для переговоров Орлова в полное распоряжение „русской" контр-разведки. — Поразительно любезно! По-ра-зи-тель-но!.. Светлые глаза, цвета осенней медузы, на выкате перебирают выбитые на „Ундервуде" строчки: Копия. Японскому командованию в г. ЩЦНиколаевске. обеспечение безопасности нашего парламентера Орлова, Григория Дмитриевича, оставляем заложниками пленных подпоручи- ка — Гм, сволочи... гм, заложников, додумались... Трофимов, при- веди-ка эту красную сволочь... Орлов спал всю ночь липким и густым сном. Утром, когда очу- хался и понял все, кинулся к низкой массивной двери с квадратным окошечком, а потом к окну. — Пропал, господи!—и огрызнулся матерщиной. Заскрипело в мозгу и отдалось холодом в ногах, когда за дверью щелкнул ключ в замке. — Куда ведут? Трофимов ответил деланно-добродушно: — На допрос. Парусинов опрокинулся на спинку венского стула и далеко под столом вытянул худые, обутые в желтые изящные сапоги ноги. — Ну что скажете, товарищ Орлов? В голосе мягкость добрая и спокойствие. Орлов пододвинулся и удивленно глаза вскинул. В горле комом прорвало. — Я прислан для переговоров с японцами,а не с вами... — Тэк, тэк, а все таки может быть ответите на некоторые воп- росы, тов. Орлов? — Могу. — Вас кто прислал, Тряпицын? — Да, штаб партизанских отрядов. — Ах, вот как, у вас есть и штаб, а много у вас войск? — Хватает. — Сколько-же, например, человек? — Не скажу. — Хотите закурить? Парусинов щелкнул замком замшевого портсигара. Руки ходили частой дрожью. — Не хочу. — Не хотите, товарищ, това-а-а, сволочь красная! Глаза у Парусинова выкатились и затемнели красными и сини- ми жилками. Крик истошный, переламываясь в глотке, хрипел, бился звериным визгом. Не успел Орлов отшатнуться, как боль глубоко вспыхнула в за- тылке и захолонуло сердце, сжав его в маленький мертвый комочек. Из рассеченной рукояткой нагана скулы нагло забелели живым частоколом зубы. Орлов упал меховой глыбой у стола.