Сибирские огни, 1924, № 3

с японцами прежде, чем выступить в Хабаровск. Я уехала, не знаю как там. Но линия определенная. Избегать крупного кровопролития Пока тактика не оправдается. Японцы сидят крепко. В городе белый террор. Тюрьмы переполнены. Рабочие ждут наступления. Хотя ха- баровцы недовольны Тряпииыным, но обращать на них внимания не стоит. Я стою за решительные действия. Но осторожность не мешает. Бадаев, сидевший у края стола, громко и деловито высмор- кался, облокотившись на стол, отчего большая жестяная лампа зами- гала и закоптила черной причудливой струйкой пламени. Тряпицын озлобленно и вдумчиво посмотрел на уходящий к по- толку жирный комок копоти и неожиданно тихо сказал: — Мое слово. Переговоты вести мы пробовали. Два раза посы- лали. Сорокин пропал, Иван Китаец сгиб. Пробовали. Но жцать, так ждать. Попробуем еще раз по ихнему, по хабаровскому. У Асеева под Хабаровском жидов много, оттого и соглашательствем занима- ются. Ладно, будь по ихнему. Я предлагаю... Тряпицын пристально и долго посмотрел на зачерненное чьей то уродливой пятнистой тенью лицо Нины. В избе стало тихо и слышно было, как на тракту у избы скри- пит снег под ногами проходящего. Кто-то сопя протянул: — Ну-у? Тряпицын ладонью полицу провел. — Ну, предлагаю послать в город одного парламентера - пере- говорщика. Вот все. А переговорщиком пойду я. В избе шумный говор. Только сейчас стало заметно, что народу много. — Это не дело. — Тсс... тихо, товарищи, товарищи!.. — Тряпицын, так не годится. Шум и говср нэростал густой и непрерывный, как таежный го- мон в буранную свадьбу ветров. — Товарищи, тихо! Товарищи! Наумов стукнул кулаком по столу и лампа, мигнув желтым раска- ленным веком, чуть не погасла. На момент в избе стало почти сов- сем темно, и лица затянулись пепельной кисеей. Шум придавили, и Наумов сказал: — Этого допустить нельзя ни в коем случае. Попробовать пере- говоры следует. Но уверенности, что переговорщики вернутся—нет. Во всяком случае Тряпицына пускать нельзя. Нужно простого, деже лучше всего рядового партизана, мало известного, но могущего ве- сти переговоры. — Правильно! Слово легло острым осколком и прервало речь. — Тсс... товарищи! — Надо обсудить. Обсуждали долго и горячо. К утру, когда в желтый натруженный и колыхающийся свет ке- росинки подмешались густо-синие, предрассветные отсветы, у края стола, облокотясь, стоял командир 2-й роты Бадаевского полка Ор- лов—крестьянин села Мариинского. Черная круглая бородка и живые смешливые глаза делали ли- цо его умным и приятным. Короткая оленья доха и щегольские но- вые торбоза лежали на нем, как влитые, и фигура казалась стройной и красивой.