Сибирские огни, 1924, № 3

А кадык все ходил и так четко и явственно влипал в уши взвол- нованный говорок: — Господи, и за что только пропадаем! IX. На утро вокруг города, как молнии, ломанными бороздами ;,егли снежные окопы. У мучнистых стенок их застыли желтые безрукавки, а в простенки глянули тупыми рылами на пустынь Амурскую мато- вой заиндевевшей сталью пулеметы. Об этом не знали партизаны. Ночью еще в низкой, прокопченной рыбалке, на том берегу Амура, где вскинулась к забураненному, ослепшему небу таежной лапой сопка,—Тряпицын, сидя на нарах, говорил в штабе: — Сразу, не ждать, не ждать ничего. Не давать опомниться. Нужно полагать, что в городе будет восстание рабочих. С двух сто- рон, нахрапом, взять их эффектом, как ты говоришь, Наумов. Наумов потушил о стол обмусоленную цыгарку, поморщился и покачал головой. — Опасно, что в городе, мы не знаем. Как бы не нарваться. Завтра вечером придет Нина Лебедева, узнаем что в X... Нужно вы- ждать. Пошлем в город разведку. Город кругом отрезан. Знают-ли они о событиях в Сибири, о Колчаке, о Деникине. Рискованно сунуться. Предлагаю ждать. Тряпицын с досадой дернул плечами и повел грязной волосатой рукой по серому, от усталости, щетинистому липу. Голос чуть си- плый, но громкий и размеренный: — Бадаев, говори. Бадаев мотнул рыжеватой бородкой-лопаткой и тихо зажег в зеленых круглых, как у филина, глазах решимость: — Чего говорить? Итти сразу. Ждать нечего. Тряпицын рукой махнул, как будто рот Бадаеву заткнуть хотел, и дальше: — Ты, Лапта! Лапта отчетливо и громко: — Итти, не ждать. И за этим выплеснул в тишину сырое, длинное и хлипкое матер- ное слово. У Тряпицына под усом—угол рта книзу полз. Хотел улыб- нуться и не вышло. — Тш .. ты, Козлов. — Налечь и никаких разговоров. — Ты. — Однако, да. • — Ну, Наумов. Наумов хлебнул из свежей цыгарки дыму и пустил его сизой тающей лентой кверху. Тряпицын уже раздавал приказания. Утро вышло без пурги и б£з ветру, но с криком серебряным на застывший Амур. Небо ушло высоко костром голуэеющих красок, и сопки казались низкими и далекими Партизаны шли густо, с двух сторон, с развернутыми знаме- нами. Впереди на высокой сухопарой лошади ехал Тряпицын в чер ной разорванной на плече поддевке. Справа от него на низкой