Сибирские огни, 1924, № 3

чисто лапы звериные вытопгались. Как вошел, на стул плюхнулся. И стул тоже в пол вдавил". (Правонарушители) 1 ). Портрет Ксении Львовны в рассказе .Преступление" расбросан на несколько страниц. Сначала—„невредная. , в карих глазах смех"..., потом—„рука душистая"..., наконец—имя, затем—„красивые четкие брови... яркие губы"... 2 ) Ксения Львовна слагается, как из кусочков. Но чаще „герои" Л. Сейфуллиной совсем без лица. Просто „ко- мендант" (Правонарушители), „Петр", „Шурка" (Преступление), „Кон- торщик", (Александр Македонский) и т. д. Впрочем, это относится лишь к второстепенным лицам. Сейфул- лина не тратит времени на их характеристику. „Герои" выписаны бо лее тщательно. Иногда они совсем не появляются на сцену, но проявляют себя, как Тошка в „Преступлении" своими действиями. .Тошка погнала"— так об'ясняет Петр Косте свой приход. 3 ) А приход Петра для воз- рожденья Кости имеет громадное значение. Эту „скрытую пружину" действия необходимо иметь в виду при описании художественных приемов Л. Сейфуллиной. Попытки старых романистов—так называемых „психологов" за- лезть под черепную коробку „героя" всегда кончались нудной кани- телью: Иван подумал то-то, Марья переживала то-то. Все эти столь прославленные „глубины психики"—не что иное, как „сэчинитеЛь- ство", так как сам автор тут вещает за свэих героев. Человек поз- нается по словам и делам его. И тот художник, который пишет: „на душе у героя было весело" тем самым превращает его в марионетку, а себя в сомнительного чтеца чужих мыслей „Об'ективность" худож- ника и заключается в том, что он предоставляет своим героям гово- рить и действовать самим Сейфуллина мало копается в душе своих героев, а просто опи- сывает их действия и разговоры. Вот например списание тоски: „Гришку замутило. И от голода, и от воздуха, в комнате тяже- лого. А больше от тоски. На пол сел, мутными глазами в потолок уста- вился, крепко зубы сжал. Лицо стало скорбным и старым. („Правонарушители" 4 ). Описание почти „физиологическое", по внешним признакам. Только такой прием и может в наше время претенд вать на ху- дожественность. Писатель-„психолог" в наше время обязан быть фи- зиологом. Его задача в том, чтобы показать, как и что говорили и делали герои, а что они при этом думали и чувствовали, станет по- нятным само собой из слов и действий. Плохо, ксгда писатель пишет: «она заплакала». При этом первая фраза становится уже излишней- Понятно, что „Герои" тем более выигрывают в жизненности, чем меньше сам автор из'ясняется за них. Но ясно также, что совсем без „психологии" писателю не обойтись, ибо искусство не есть про- стое отображение жизни и невозможно требовать, чтоб все в нем было, «как на самом деле». J ) Молодняк, стр. 99. Такими же широкими мазками набросан Софрон (Пе- регной, стр. 140) 2 ) Там же, стр. 23, 27, 28 и 29, (Также из кусочков слагается Антонина Нико- лаевна в повести „Перегной"). Любопытно отметить пристрастие Сейфуллиной к синим глазам: Полячек Войцеховский („Правонарушители", стр. 108), Леночка („Преступление", стр. 27), Лилли („Ноев Ковчег", стр 108) и дядя Софрон („Пере- гной", стр. 140) все „синеглазые". 5 )Там же стр 44. ') Молодняк. Стр 99. Курсив наш. Б. Ж.