Сибирские огни, 1924, № 3

как у кабарги*)—далеко видит. Бегай Васька на лыжах, как олень по тайге. — Ладно, падно, - махнул рукой Макаров,—знаю, что правда. Васька—хороший охотник. Белобрысый парень хлопнул Ваську по плечу и засмеялся. — Хе-хе, воюем мало мало, друга. Ребяте, слыхали. Полку то нашего прибыло. Вчерашний гиляк партизанить с нами идет. — Да ну? — Ей-бо! Васька смеялся. Я на душе все таки было неладко. Стал Васька партизаном первого интернационального полка, третьей роты, второго взвода. Спросит у Васьки в походе кто нибудь: — Товарищ гиляк, какого полка? Засмеется Васька и ответит: — Тарсанал пол. Говорят, что по гиляцки это значит: бедный человек. IV. Лег Ямур меж сопок, уткнулся головой в Татарский пролив и спит. Крепко спит, проклятый. Пупшат над ними пурги, на сопках шаманят бураны. Пляшут дикие ветры, что дуют с Петровской косы, а он, Ямур-то, такой буйный летом, лежит тихо, как дитя в зыбке, запеленатый в искристые льды. И придет ночь синеглазая, смуглая, как соболь из тайги Шантар- ской, подберет подол свой, зашлепанный вихрями белыми по бездо- рожьям тундры морозной, выльет в небо-миску агатовую, уху света лунного. Уха янтарем заправлена и плавают в ней звезды жирные, улыбчатые, как слезы смолисые замшелых пихт. Течет уха лунная из миски через края серебрянные на Ямурские - на хребты, на сопки, тайгой закурчавленные. Заиграют тогда на снегах голубые всполохи, и завоют по гиляцким стойбищам нартовые лайки. Кажется, что са- ма пустыня снежная воет голосом истошным от морозного ужаса. Да, страшно тогда на Ямуре одному быть. Я в куче ничего. По узкому тракту, у самого берега, под нависшими скалами идет обоз. Кони заиндивевшие, как бы покрытые белой искристой известью, идут тяжело, мягко ступая по трактовому снегу. ' Морды у коней леденцами сахарными обвешаны. У мужиков в бороды сизые хрусталь чистейший вплетен. Над обозом мороз дым- ный стоит, как облаго плывучее. — Э-эх, мороз, язви тя,—крикнул Калинин, подбегая к саням.— Я ну-ка, местечка дай, товарищ. — Что, ноги пристали? — Да, с Богородска не садился. — Ну, ну садись. Кони-то твои, а не садишься, жалеешь. — Да, как животину не жалеть. Чай умгстех с ей партизаним. — Хе-хе, и то правда. Бузов ваш сказывал, что под Киселевской насилу выручил. — Да, было дело. Калинин грузно сел на задок саней. Кони пошли тяжелей. *) Кабарга горный баран