Сибирские огни, 1924, № 3

Сибири. В цитированном выше уведомлении военного министра читаем: „коренные жители сибирских губерний нередко претерпевают отягощения от разорительных притеснений, незаконных поборов и всякого рода несправедливостей, на что местные губернаторы не обращают должного внимания". В атмосфере всеобщего недовольства, насыщенной к тому же слухами о пребывании в Сибири великого князя Константина, готового стать во главе движения польских повстанцев, рано или поздно, но все равно должен был бы появиться самозванец. Все дело лишь в его энергии, предприимчивости, размахе задуманного дела и в тех лозунгах, какие он бросит в народ. Популярным именем великого князя не замедлил воспользоваться поселенец Красноярского округа Николай Прокопьев. Потрясти основы госу^рственности этот бесталантный самозванец не мечтал, да и не мог. Дело его интереснэ лишь постольку, поскольку оно характеризует настроение крестьянства 30-х годов XIX века Сибири, продолжавшего наивно верить, что облегчение участи его придет сверху. Прокопьев, пользуясь легкомысленным доверием крестьян, брал подарки, пил, ел, за счет крестьян проезжал из села в село, то вели- чая себя князем Константином Павловичем, то особой близкой к импе- ратору Павлу I. В дер. Воробиной, зайдя в дом крестьянки Журавлевой, он повел беседу о том, что прибыл в Сибирь с императором Павлом I и цеса- ревичем Константином; уверил старуху, что в их волости приступят скоро к постройке виселиц для тех, кто назад тому десять лет тира- нил государя, жившего в Сибири под именем Яфанасия Петровича. Крестьянство верило этой выдумке. Не сомневалась и Журавлева в искренности слов старика. Добрая женщина, растроганная рассказом старика о том, что у „Павла I белье исчернилось, а переменить его нечем", отдала пришельцу холстинную рубашку и шаровары ее сына, а также и шелковый поясок. О своей-же изношенной однорядке „Константки" говорил, что скоро сбросит ее, так как уже везут к нему его платье. Имя Константина Павловича было настол -ко популярно в Сибири, что поселенцы, сельские выборные власти, десятники давали сзмо- званцу безвозмездно лошадей, когда ему нужно было бежать от на- павшей на след самозванца полиции, давали квартиру, угощения, подводы. При содействии крестьян он неоднократно ускользал от ареста, а один рэз бежал из под стражи, похитив у сопровождавших препро- водительные о нем бумаги. После этого земский исправник Сушин энергичнее взялся за поимку „великого князя" и арестовал его в Ени- сейском округе, „в стороне от дороги". 70-летний старец, закованный в кандалы, предстал в июле 1835 г. пред губернским судом. На суде выяснилась вся его прежняя жизнь, полная треволнений и неудач. Самозванец оказался государственным крестьянином Пермской губернии, Кунгурского уезда, Николаем Про- копьевым. Около 1800 года он был отдан в военную службу и чис- лился рядовым в одном из гусарских полков. Около 1814 г., перед Лейпцигской битвой, Прокопьев бежал из Дрездена и с того времени до 1825 г. скрывался в пределах царства польского, а оттуда про- брался в Рязанскую губернию. Осужденный за бродяжничество, он был сослан в Тобольскую губернию на поселение, бежал оттуда в Пермь; будучи пойман, был