Сибирские огни, 1924, № 3

Сибирь и самозванцы. Из истории народных волнений в XIX в. Ни в одной стране царственное самозванство не пустило таких Глубоких корней, как в России. В продолжение трех столетий оно распускалось ярким цветом, находя для себя живительные соки в недовольстве народных масс экономическим и социально политическим укладом страны. Красочное явление в жизни России, оно было лучшим показателем внутреннего брожения во всем социальном организме страны XVII—XIX в.в. Недаром целый ряд историков, начиная с Соловьева, Щебаль- ского, Мордовцева и кончая Покровским и Фирсовым, об'ясняя по- литическое самозванство, выдвигали мотивы социального, правового, экономического характера. Вскрывая весь государственный, социаль- ный уклад страны, в которой действовали те или иные самозванцы, они на первом месте ставили народ, безымянную массу. Народ ждал воли и улучшения своего экономического благосостояния сверху, и если, против его ожидания, все оставалось по-старому, то виновника- ми он, обычно, считал бояр, дворян, помещиков, противившихся же- ланию царя освободить народ и скрывавших яко-бы манифесты о свободе крестьян, об уменьшении податей, срока солдатской службы и т. п. При таких условиях масса не оставалась спокойной. Экономиче- ское, моральное и социальное порабощение, явившееся результатом крепостного права, было тем бродильным началом, которое звало к бунту крестьянское, казачье и инородческое население. Каждый, кто при таком настроении народа, вступив на путь са- мозванства, ставил своей целью достичь трона, чтобы с высоты его проводить в жизнь выстраданные идеалы, народные чаяния, либо программу стоявших за спинами таких самозванцев политических груп- пировок, каждый легко мог овладеть народной массой, обещая ей лучшие миры, безбедное существование. Если ко всему этому претендент на трон называл себя не простым смертным, а помазанником, печальником народным, гонимым либо боярами, либо чиновниками, народ, при отсутствии законных выходов из своего отчаянного положения, брал дубину и, жадно внимая за- манчивым обещаниям самозванцев, пополнял их ряды. Интуитивно учитывая, с одной стороны, психологию масс, с дру- гой—недовольство ее социальным укладом и государственным строем, отважные мечтатели, идеалисты, „печальники народные", иногда и авантюристы, люди чудовищной энергии и безбрежной, как и сама Россия, воли—Болотниковы, Богомоловы, Замирайлы, Кремневы, Чер-