Сибирские огни, 1924, № 3

„Много нарт по дороге проехало и много койёй Прошло. Что т а ко е "? И понял. Усмехнулся про себя: „Однако, Митька правду сказал, товарищи". Завернули к избе Макарова. В избу вошли вместе. — Товарищ Макаров, гиляка привел. К тебя просился. Говорит, что знаешь. Макаров заскрипел скамейкой, — ft ну-ка сюда, к лампе, ничего не вижу. Кого там приволок? — говорил Макаров, подымаясь из за стола и глядя на проходившего Ваську строгим серым глазом. Васька ухмылялся — Друг Макарка, Васька из Чомы. — Тьфу, Васька, язви тя, правда ведь! Как попал? Голос и лицо у Макарова стало ласковей. Ус рыжий в рот за- лез. Башлык у двери заворочался. — В штаб, что ль вести, ай не надо? ft то я пойду. — Ни-ни, иди. Сам сделаю, — сказал Макаров, подходя к двери. Васька оглядел избу. За столом человек шесть сидело. На одном холщевый патрон- таш через грудь перетянут. На столе рыба соленая и буханка хлеба. Верно только что чай пили. „Товарищи . . . Макарка.. . капитан"—подумал Васька. Макаров вернулся к Ваське. — Ну, рассказывай, как, откуда? ft сам глазом серым Ваське в душу залез. — Моя из Чомы ходи. — Как, по дороге шел, встречал кого? — Нет, через хребы по тайге пришел. — ft-a — потянул разочарованно Макаров — Ну ну, садись, гостем будешь, ft я-то думал по дороге на собаках приехал. Васька мотнул головой. — Нет, через сопки шел. — Ну, чай пей. Вот кружка. Макаров подвинулся и дал место Ваське. — Это из низовых, что-ли?—споросил маленький кудластый мужи- чек, который сидел на другом краю скамейки. —Да, с Лазарева мыса, гиляк знакомый,—ответил Макаров, и обратился и безбородому с красным круглым лицом крестьянину. — Ну, паря, рассказывай, что там дальше вышло. Собеседник жует рыбу, рассказывает: — Только мы из Кисилевки выехали, почал буран. И не то чтоб буран, а так, порошь какая то. Только темень такая, рукавиц своих не видать. Впереди Калинин Димитрий из Покровска на паре коней, ft за ним мы следом. Я с третьей подводой шел. Может с пять верст от'ехали. Слышно В1ереди Калинин кричит, а что— не разобрать Подбежал, вижу: впереди будто подводы поперек дороги стали. „Кто едет?" как из погреба слышится и почали, и почали . . . Пули над головой свистят. Белые. Мы коней назад: кутерьма! Задние сразу поворотили, а Калинина кони с дороги по брюхо в снег влезли и завалились Жалко коней брасать. Что делать? ft белые, как ошалели, язви их в душу. Стрелаяют без умолку. Вер- тимся мы двое коло коней. Думали распрягать. Руки замерзли, супони не развяжешь. Подбежал Яшка киселевский с братом, ft тот