Сибирские огни, 1924, № 3

наступает, даже приготовился. Ан, нет. Как раз дело это и застопо- рилось на моем году. А жена пишет: все приехали. Даже кто мо- ложе меня. Вот я и решился без документов. Думаю, если что и будет, то не мне одному. Нас таких много.... Утром, уже после Тюмени, у некоторых явилась мысль избрать поездной исполком и возложить на него разрешение задачи даль- нейшего продвижения. Решено - сделано. Были споры только из за названия. Некоторые предлагали избрать коменданта или комис- сию. Большинством остановились на исполкоме. К 12 час. этого же дня мы обзавелись собственной властью. По одному представителю от вагона; избранные открытым голосованием составляли поездной исполнительный комитет. А пять человек, выделенных уже исполко- мом, составляли его деловой президиум. Пленум исполкома постано- вил: обложить взрослое население поезда одним рублем, на органи- зационные и „смазочные" (да, был и такой фонд!) нужды, а также сделать добровольный сбор на те-же надобности. К вечеру у на- шей власти уже имелось несколько тысяч рублей, что, по тогдашнему курсу, составляло не малую сумму. Председателем президиума был избран левый эсер, солдат Омского гарнизона, Степанов. От нашего вагона был избран я; входил я и в президиум. Исполком произвел мобилизацию пассажиров, имевших огнестрельное или холодное ору- жие. Таких пиц оказалось больше 50; из них составилась поездная команда, согласившаяся на ночь выставлять дежурные караулы. Теперь все это кажется смешным и невероятным, но тогда было не до шуток. Все пассажиры вольно вздохнули, когда узнали, что у них имеется „свой исполком". Его авторитет, чем дальше шел поезд, тем больше увеличивался, а так как все обстояло благополучно, мно- гим казалось, что в этом исключительно заслуга исполкома. От Пер- ми членов президиума начали осаждать разные барыни и просто пассажиры с просьбами расписаться на клочке бумажки, дать адрес и т. д. „Именитое купечество" поезда под конец настолько осмелело, что начало вступать в торговые сделки с встречными эшалонами, скупая у солдат за бесценок браунинги, наганы и трехлинейки. — В Кунгуре к нашему поезду намеревался прицепиться со своим ва- гоном важный железнодорожный чиновник (кажется, Устругов) и от- дал приказ на некоторое время задержать нас, пока он не окончит своих дел. Но наш президиум нагнал на него и начальника станции такого „холода", что им пришлось просить извинения. Впрочем, ко- мендант станции переписал фамилии членов президиума исполкома- и дал телеграмму на линии о нашем аресте, только этому не при- дал никто решительно никакого значения. С настоящим же „врагом", убегающими фронтовиками, нам больше так и не пришлось стол- кнуться. При встречах они имели всегда свой паровоз, и не могли быть на нас в претензии. Перед Петроградом некоторые пришли нас благодарить. Всем им казалось, что именно исполкому обязаны они своим благополуч- ным прибытием. Обращались почему-то больше всех ко мне и Сте- панову. — Мы, наверное, больше не встретимся. По всем данным мы —люди разных убеждений и, может быть,—враги. Но разрешите вам сказать: я преклоняюсь перед вашей энергией и неустрашимостью. Наша дорога была сплошным „бегом с препятствиями" и надо было быть