Сибирские огни, 1924, № 3

С досады плюнул: — Тфу! Худо есть! Шаман счастье Васькйно собакам отдал. Ай-ай! И опять запружинил на лыжах по сугробикам сахарным. — А все-таки—думает Васька—придется к Люри еще раз с'ез- дить. Все-ж купить что на э ^ деньги можно. Да, сходить надо. III. Зацвела вечером синим тайга. Перескочил через сопки дечь зимний, спрятался и расплескал по снегу тени вырезные, густые, лиловые, как ворвань—сивучья. Полились тени сопок в пади, по лож- бинам таежным, прямо под ноги Ваське. Звезды • мигалки высыпали на завалинки небесные у вершин пихтовых посидеть, погреться. Васька песню поет. Что видит о том и поет: — Луна в гости к тайге приехала; Золотая у луны нарта и собаки черные, Сбруя у собак из звезд золотых сделана. Шило сбрую это море холодное. Солнце луны испугалось, Уехало солнце на белых собаках За сопку к амурским гилякам. Обидело солнце Ваську; Украло Васькину огневку-лису. Яй-ай! Поредела тайга. Заходил по пихтовым вершинам крепкий амур- ский ветер, зазвенел тонкими голосами по елкам лапистым. Васька на Амур вышел. Сразу на дорогу попал. Снял лыжи. Натруженные в лыжах ноги особенно чутко ощущали притоптанный дорожный снег. Деревня совсем близко. Первые избы видать. У самой деревни Ваську, как обухом по голове, ошарашило: — Стой! Кто идет.? Васька, шарахнулся. И опять голос: — Стой! Стрелять буду. Стал Васька. Подходят двое мужиков с ружьями. Под башлы- ками совсем лиц не видать. — Кто? Откуда? — Гиляк. Из Чомы ходи. Лису в тайге гонял. Голос у Васьки дрожит. Испугался. Башлык наклонился к Вадьке. — Э, да, правда, гиляк. Черт тебя, милый, носит! Куда твоя ходи? — К Макарову в гости ходи. Вот в деревне живет. Близко. В чет- вертой избе? Васька ткнул пальцем по направлению к девевне. Один из подошедших нерешительно пробурчал. — В штаб бы его, Сергеев, как думаешь? Другой зевнул: — Л ну его к чортовой матери. В штаб еще с гиляком та- скаться. Доведу до Макарова. Он ведь взводный. Узнает—оставлю. Пусть делает, что хочет. Макарова твоего как зовут? — обратился он к Ваське. — Макаров Иван. — Ну, он самый и есть. Пойдем. Итти то пустяк. Впереди Васька, позади другой. Оба молчат. В голове у Васьки ералаш. На дорогу смотрит Васька, думает: