Сибирские огни, 1924, № 3

на котором прибывший из Петрограда член Центрального Исполни- тельного Комитета Сов. Крест. Депутатов, такой-то, сделает доклад на тему: „Текущий политический момент в связи с событиями 2—3 июля". Я решил к данному докладу основательней подготовиться. Отло- жил даже по сему поводу свое свидание с товарищем председателя временной губернской земской управы A. А. Наумовым, хотя оно мне было крайне необходимо, и я сам на него напросился. В дверь постучали. Вошел молодой человек студенческой на- ружности и подал мне письмо, попросив расписаться на конверте в получении. На полулисте бумаги было написано: Уважаемый товарищ Парфенов. По непредвиденным обстоятельствам, назначенный на сегодня митинг с Вашим участием откладывается на неопределенное время. По поручению соответствующих организаций я ставлю Вас об этом в известность. Надеюсь, что мы еще встретимся 23 июля—17 года. Уважающий Вас (подпись) Захаров. И мне сделалось почему-то так смешно, что я готов был пры- гать на одной ноге, но посыльный ждал расписки. На оборотной стороне конверта я написал Захарову: „Вот видите, что значит ли- ния. В ней—все. Письмо ваше получил и очень ему рад. Будьте здо- ровы". Я отправился к Наумову. С ним у меня был разговор, далекий от всякой политики. Касался он, главным образом, раздела Томской губернии на Алтайскую и Томскую. Я собирался осесть в Алтайской губернии на практической работе и эти вопросы меня весьма инте- ресовали. От него я узнал, что между Томском и Барнулом идет большая сцепка из-за Кузнецкого уезда. Посланы специальные деле- гаты к Временному правительству, при чем томичи заручились силь- ным протеже в лице заместителя Керенского, инженера Некрасова, и претензии алтайцев считают, поэтому, безнадежными Не меньше хлопот получается с организацией земских учреждений. Земство в Сибири—дело февральской революции. Нет опыта. Нет людей. Нет средств. Работы-непочатый край. От разговора с А. А. Наумовым у меня осталось впечатление какой-то придавленности. По его выходило, что революция взвалила на каждого так много дела, что оно кажется уже чем то всеоб'емлю- щим, страшным, непосильным. Казалось, что впереди только рабо- чие дни, бесконечно нудные и мучительные. Хорошо будет только тому, кто будет жить через двести—триста лет после нас. Его бес- предельная трудовая жизнь мне определенно не нравилась: она отда- вала средневековьем. Мне вспомнилось, что я уже достаточно рабо- тал „до измору", что я еще молод и меня потянуло на свежий воз- дух из слишком делового кабинета А. А. Наумова. Впоследствии я вынужден был неоднократно признать, что А. А. Наумов прав. Но для этого мне понадобился опыт, в виде преждевременной старости. Перед от'ездом из Томска Н. Н. Яковлев снабдил меня письмом к В. И. Шемелеву: — Он не большевик и даже не интернационалист. Вернее всего, он мартовец. Но он—очень честный человек и очень хороший това- рищ. Мы провели здесь, на губернском народном собрании, с ним вместе большую работу — в виде пояснения добавил он.