Сибирские огни, 1924, № 3

Гей, кацо (а по русски —братишка), Ты да я,—это значит—мы. Здесь веселья и буйства излишек Все условности давние смыл. Лишку выпил и бита карта, Сон тяжелый глаза смежит. Но вином еще полнится кварта, В жилах бьет разудалая жизнь. Эх, лихую пропой, сазандари, Чтобы в пляс пошли ноги вдруг, Чтобы ночь была в знойном угаре, Чтоб очнуться нам лишь поутру. 6. „Вай, вай, вай!" В памяти всегда теплись Быстротечных дней улов. И всегда к тебе, Тифлис, Мое—шени генацвало *). Твои песни —изумруд— Неизбывны никогда. В памяти их не сотрут Буйные мои года. Мне приют твой щедрый дом Из смолистых, крепких свай. „На том свэты вмэстэ пайдем, Вай, вай, вай". 7. День. В этот день поступь буйволов даже Весела. Видно—радость в сердцах Ну, а ветер? А ветер бродяжий Треплет знойные флаги дворца. Потому этот день бедовый, И дрожу я будто во сне. Солнце льет радость медовую Повстречавшемуся нынче с ней. Я не верю в преданья Корана, Но Кораном мечтает Майдан. Мне, познавшему истину рано, Ближе страны искристого льда. И сказал я поэтому: „Ладно, Твоих глаз мне близок загар. Твоим песням сегодня рад, но Мне милее родные луга. Мне милее лихое Московье, Красной Пресни заводский шум, Камень каждый там полит кровью За краснопресненского мушу **). *) Мой дорогой. **) Рабочий.