Сибирские огни, 1924, № 1

— Дй, батюшки, охала старуха и качала головой. Дй, испортился малый. На этот раз ее выручи а Матвейка, каждое утро с сумкою за- плечами заходивший за Козленком. Они были большими приятелями и поэтому Мишкино горе очень трогало Матвейку. Он всюду грудью защищал его, не жалея собственных боков и кулаков. Иногда ходил к нему в полынь и, истощив весь запас утешений, молчал и вздыхал вместе с ним целыми часами. — Это, тетушка Любава, все из-за соли—вздохнув, сказал Мат- вейка печально,—все соль, проклятая, наделала. Мишка еще ниже опустил голову, а старуха недоуменно спросила. — Какой соли? Неужто с третьево дня негодуется? Сам же раз- бил, да... Гляди ка ты. — Да нет же, тетка, — горячо возразил Матвейка, всей душой желая втолковать Мишкиной матери суть дела.— Это не та соль, что едят... Я которую... поют. — Соль поют?— В ужасе всплеснула старуха руками, и даже пе- рекрестилась. — Пятьдесят лет живу... Отродясь такого не слыхивала. Да это, что за соль окаянная? С нами крестная сила! — Которая, тетка, кругленькая, — старался друг Матвейка, мучи- тельно наморщивая лоб,— Которая на второй линейке... Поняла? Ну когда еще ключ скрипкой... Она еще, тетка, бывает с ножкой, когда половина. А то еще у ножки бывает хвостик кверху, когда четверть... Поняла? Но Любава только крестилась и испуганно бормотала: — Голова кругом... Пятьдесят лет... „Соль с ручкой"... „Ножка с хвостиком"... Умопомрачение какое то!.. Пятьдесят лет... О господи, помилуй нас грешных. Так ничего и не поняла. Тогда опечаленный Матвейка, всплакнув над другом, который сидел за столом, положив косматую голову на руки, направился к выходу. Но от дверей вернулся и горячо обратился к тетке Любаве. — Д ты, тетка, сама сходи к инспектору, а то Терентьич, окаян- ный, уже весь лоб ему исхлестал, — мотнул он головой на Мишку.— Все ведь это из-за проклятой соли. Сходи, тетка, обязательно. Сегодня же сходи. Тетка Любава. Через час, отчаявшись „спровадить" Мишку в школу, тетка Лю- бава повязала голову платком и, распустив „подтыканную для домаш- ности" юбку, направилась к инспектору. Куда это, кума, помолотила? — окликнула ее из своей ограды. Дрхиповна— соседка, вынесшая корм чушкам.— На базар, никак?. Чух-чух чух! Тетка Любава затруднилась ответить, а потому с виноватым лицом подошла к ней. — И сама, кума, путем не знаю,— сказала она смущенно.— Дол- жно быть к инспектору... Дли к регенту ли... Чорт его душу знает. — Гляди-ка ты, — сочувственно прохлопала веками Дрхиповна, насторожившись.— Да ты по кого идешь то? Хлопотать або што?.. 5* Сибирские Огни 1-