Сибирские огни, 1924, № 1

счастный „эфиоп", задавший столь дикий вопрос, получал не один кулак и в бок, и в спину, и по пустому взыскующему кладезю. Больше всех на уро<ах пения доставалось нашему зыбунцу, Мишке Козленку. Мишх& Козленок. Маленький, тоненький, кулрявый, Мишка был такой замечатель- ный, что вся деревня прищелкивала языками. — Ну, этот долго не проживет. — Э<и то они, паря, не долговечны. А старый, вечно задумчивый кручининский поп о. Иван каждый раз, как бывал у Егора, говорил про Мишку ралопонятное, но много- значительное, отчего приятно поднывяли родительские сердца. — Ей-ей, не от мира сего отрок. Жителю горных долин, сион- ^стему гостю подобен. А потом подолгу убеждал отца Мишки отвести мальчика в го- род и отдать в „подобающую" школу — Божья благодать зело почиет на отроке. Истинно говорю — великим в старости тебе послужит утешением... Сверстники по разному относились к Мишке: некоторые любили до смешного и питали к нему необыкновенную преданность. Другие же ненавидели-искренне страстна, хотя никогда и никому Мишка не делал зла: он был добр до того, что, ходя по траве, всячески старался не потревожить ее обитателей, а, если ему случалось нечаянно рас- топтать жучка, или муравья, страшно огорчался, хоронил жертву в землю; случалось и плакал. Всем забиякам старался уступить но, выведенный порою из себя, делался с т р аше н -и горе тогда супостату, так как отец подарил ему великолепные мускулы. Успокоившись, Мишка уходил в траву и ка- ялся: мучился, молился, плакал, а потом старался встретить потерпев- шего и помериться. Называл недавнего врага ласковыми словами, об- нимал его, дарил ему бабки, пули—все, что имел дорогого и ценного. А чтобы совершенно удовлетворить обиженного, часто предлагал: — Ну, ты меня двинь. Шибче, чем я... Не любили его мальчишки за набожность и необыкновенную любовь к матери. — Богомол!—Презрительно кидали ему товарищи.—Святоша. Тю! — Из-за него чорта, хоть давись!... Особенно ненавидел Мишку двоюродный брат, Илька, отчаянный атеист и разбэРник. Ненавидел до того, что не мог на него равнодушно смотреть, всякий раз ругал его, плевался, а случалось и бил. Мишка очень боялся злого Ильку, но к тетке Ильинишне, его матери, все же любил ходить: она была такая добрая и ласковая; знала столько хороших песен и сказок и „сливала" всегда такой вкусный чай „с за- тураном". Настолько хороши были сказки тетки Ильинишны, что Мишка забывался: наслушавшись песен, напившись чаю, он крестился широ- чайшим крестсм на темные от времени иконы и, кяк всегда, к 1ал три земных поклона... А Илька, незаметно подкравшись, был уже тут и- злобно сверкал глазами на матернего любимца.