Сибирские огни, 1924, № 1

И Петр Макарыч называл цифру, которая оставалась неизменной почти полсотни лет. Мы настораживали уши, так как хорошо знали, что через десять минут, на описании реки Нила, тонкие, морщинистые веки географа начнут странно склеиваться, а его левый глаз будет нелепо, но упря- мо закатываться. На пирамиде Хеопса Петр Макарыч поведет не- равную борьбу со своим увесистым носом, который, как гиря, потянет его ученую голову книзу. А еще через несколько минут, кое-как до- тащившись до кокоссв >й пальмы, почтенный географ доверчиво, как дитя, прикурнет где н и б у ь на знойном бережку Меридова озера, под недоуменным взором им же самим, без всякой нужды, вызванного призрака Аменемхи Ш-го. Но при звонке „на перемену" Петр Макарыч, в силу многолет- ней привычки, каждый раз аккуратно просыпайся, спокойно перерезал шнурок, которым мы прикрепляли его тощие ноги, в достойных всячес- кого внимания башмаках, к сто^у, молча стирал полотенцем свой пос- ледний портрет с классной доски и, захватив засаленный классный жур- нал, уже из дверей вновь тряс седенькою бородкою: — Так, значит, дети,—Египет... Словесник Аристид Лукич. Учитель словесности Аристид Лукич—человек саженного роста известность свою приобрел совсем не на педагогическом поприще. Дело было так. Как то в летние каникулы Аристид Лукич поехал на именины к закадычному своему другу, сорокинскому попу, о. Симеону. За име- нинным столом квадратный ссрокинский кузнец, Aran Чума, уже в конце пиршества неожиданно заявил, тяжело икая и мутно смотря на гулящую пяную компанию: — Все вы гады... Тьфу!... А ежели кто жел...ает на выдру-выл... летгй Быка так и того ут...яну.—И грохнул при этом по столу пудовым кулачищем. Аристид Лукич, обнимавшийся в это времи с церковным старос- той, привлеченный шумом, круто повернул к нему красное лицо. — Агапка — прохэипел он, с трудом ворочая набухшим языком,— на выдру тянуться? Дурак! Я тебя, хочешь—по Есей Сорокиной варна- ка обта : каю? Хочешь? Дуббина... — По... посмотрим,—икнул Aran—поглядим .. В дело вмешались другие, и в результате решено было от слов перейти к делу. * Пр о т и в н и к и, пошатыв я ясь, вышли в прихожую и стали на чет- веренки, лбами Емгсте, а трепезник Андрюха накинул им на затылок связанный кснцами кушак. Они долго пыхтели, стараясь свести друг друга с места, но счастье не шло ни к тому, ни к другому. Вокруг шумели и били по рукам кто перетянет. Вдруг левая рука учитемя сдала в локте, и Агат рыча медведем, поволок его сначала по при- хожей, потом в сени и с высокого поповского крыльца поставил учи- теля на голову... Нестерпев такого позора, Аристид Лукич полез в драку, в кото- рой, за компанию, приняли участие сельский писарь Андрюха и д аже болезненная Пелагея-кузнечиха, а кто из них был прав при этом, кто