Сибирские огни, 1924, № 1

Неделю пробыл в невольном своем заточении. Пробрался, было к отцу. Но Петровна предупредила, что милиционер обиняками справки наводил. — Сказывают, докторов сын тута по служебным делам приезжал... Повидать бы мне его. Знакомцы мы. Опять, крадучись, ночью пробрался в свое тайное логово. Пег -ровна заботливо остерегала. — Глядите, На степь не вылезайте. Степь суслика и того издали кажет! И хоть десяток лет доживала при докторе по названию кухар кой, женой и хозяйкой на деле, все-же секрет про сына строго не утаила. Но деревня занята была извечной всепоглощающей тяготой по собиранию даров земли. И логь временами взрывал и здесь степ- ную глушь гул орудий, хоть знгли и слышали, что в уезде сраже- ния,—от земли не отрывались Только по праздникам из-за дележки земельных участков страстно шумели. Даже у бедноты земля другую борьбу заглушила Угрозы доктору Литовцеву передавали, но искать сына никто из села не принимался. Близость фронта спешить с убор кой ллеба подстегивала. Жадность мужиков к земле, тяжелый, душу с'едающий труд и глухота к общей тревоге, когда пашни и гумна крепко держат мужицкие спины и руки, все то, что мучило раньше Литовцева, как ярмо крестьянское, по злой иронии жизни—теперь спасительным для него оказалось. За все время, месяц с лишком у него тайком пс бывали только три верных чело зека. Остальное время он жил дикой „пещерной" жизнью. Читал, купался, думал об Еле-1е Написал ей одно письмо. Взялся один из „верных" в город доставить. Но на рассвете тайком к Литовцеву пробрался. Сообщение доставил — В город и из города нет проезда. Окопы роют, казаков ждут. Томительными стали дни и похолодавшие ночи. Литовцев, как в клетке метался. Наконец, решил. — Не могу больше... Годы что ли мне здесь изживать? Когда отец приехал, настойчиво условился с ним через три дня в село к нему перебраться. Но в этот-же день приехала к нему Елена. С белолицей, румя- ной Петровной в кухне быстро дело сладила. Старик Литовцев их обоих за мирным разговором уж в кухне застал. Увидел, остановился в дверях. Елена сама к нему подошла: — Я—жена Александра. Можете вы меня приютить? На утро и ее отвез на мельницу. Для нее этот месяц тайной жизни в надежной щели, от людей закрытой, до смерти остался, как чудесный сон. Оторванный от жизни Александр всецело ей принадлежал. Читал, спал около. Новый запас книг отец привез. Успокоил. — Не ищут тебя... Прервано сообщение с уездным городом, Там окопы роют. А мужики все с уборкой хлеба. Отшучивался нерадостно. — Ну что ж. Поживу тут еще немного. Гамсуновским Гланом... Только вот охотничать нельзя. Елена, всегда радостная, развлекала и помогала заточенье не- вольное переносить Ссора была только одна. В день приезда. Сооб- щила, что большевик Лебедев ее потихоньку из города вывез. Утаила, что в повозке бурно целовал ее Лебедев.