Сибирские огни, 1924, № 1

Для обоих первый день творенья—день начала войны и револю- ции, когда выгнали нас из-под кущ „райских" садов капиталистиче- ского „порядка", мещанского благополучия, устойчивого быта. Оба рождены всемирным землетрясением восстания, когда настоящее по- текло вспять к прошлому, ко временам скифов, библейсхого потопа, хама, орд, юрт, пещер, звериного логова и вперед к грядущему, где в каждом взоре пенится звезда И с каждым шагом ширится пространство". ') Кипение, хмельное брожение, бурное становление этой сдвину- той, вылетевшей из своей орбиты земли и составляет пафос и огонь и брагу творчества Николая Тихонова и Елизаветы Полонской. По разному чувствуют эту землю Адам и Ева. В этом мире, бро- шенном сразу вспять и вдаль, вновь обнажились, заострились, отбро- сились на полюсы, как положительные и отрицательные эпектро-маг- нитные токи, стихии вечно-мужского и вечно-женского, ewig—гпаппе- iches und ewig—W; ibliches, да и нет, аноды и катоды, зверино-отцов- ское и первобытно-мгтеринское. Для Тихонова земля и человечество—кочевье, орда, неустанное странствие, полет, взлет стрелы: «В длинную яму летит без скрипа Земля, как сбитый аэроплан". 2 ) Он сам—„моряк и , „конник", бродяга перекрестков, „одержимый дикарь",дни его—„разгульная орда", по н?м „шатаясь виселица плачет", его стихия - „сабля молодая, косы полонянки молодой", для него „наши комнаты стали фургонами" и „Дни легкоглазы и ночи нетрудны, Когда мы странствуем и п о ем ' . 3 ) И все мы так чувствует поэт нового железного века —„жаждем закрутиться, забыться, биться", ибо в нас начало и конец мира, мы познаем „все сначала и все до дна". Весь он - жажда бури, грома, потопа, лавы: „Гдеж греметь и сталкиваться тучам, Если не над нашей головой?. 4 ) Его религия—огнепоклонство. Он любит „опоясывать огнями ночь", он видит „В каждом с е р д ц е - июл ь с к ий улей С черным медом и белым огнем" 5 ). Он любит не только огонь освещающий, но и огонь сжигающий—, ибо х .Видно, брат, и сожженной березе Надо быть благодарной огню". 6 ) Он и в родине своей любит ее огневую стихию: „Чьим огнем тебя, Русь, сожгло?" вопрошает поэт. 1 ) „Брага", 7. -') „Орда" 57 3 ) lb, 22. 4 ) „Брага", 67. 5 ) „Орда", 39. Курсив мой, Я. Б. fi ) lb, 37.