Сибирские огни, 1924, № 1

5. Пуппеямейетер В. Навврив. Как уже сказано мной в начале статьи, Вениамин Каверин играет в ансамбле „театра сера пионов" роль кукольных дел мастера или, если хотите, режиссера кукольного театра. Он—тот „пятый странник", у кого „куклы в ящике, ящик за спину, палочка в руки". *) Для Каверина не существует жизого человека и нет в его про- изведениях ни одного кровеносного, не сочиненного образа, только нарочитые, глиняные марионетки: „Я говорю не в укор и не в осуждение: я—человек из глины. Точнее: я хочу слепить человека из глины". Для него и „серапионозы братья"—марионетки единого глиня- ного действа.— „Я бы мог рассказать о том, что в одном из самых прекрасных городов Российского государства живут и часто встречаются десять человек, которые и не подозревают даже, что они сделаны из самой лучшей глины. Но я этого не скажу, потому что я скромен и молчалив по природе". 2 ) Хитрыми пружинками, проволочками и веревочками приводит в дейстрие пуппенмей:тер Каверин весь этот заводной, миражный мир глиняных человечков, картонных страстей, где все—в ловкости рук и быстроте режиссерских пальцев. Любимые герои Каверина—шарлатаны, воры, фокусники и шу- лера, под руководством сверхшулера—бога. „LUynep-Dieu"—так и на- зывается самый хитрый и мн незначительно лукавый рассказ Каверина. Вся жизнь для него—шарлатанство, фокус, игра марионеток на при- водной резинке. И даже такие грозные стихии, как мировая война, ловкими ниточками, привязаны к проворным ручам „всемогущего" шулера бога... Бросит крапленую свою карту („сван"—на языке шу- леров) режиссер вселенского кукольного театра—и генерал де-Гут начинает свое наступление на западном фронте, тянутся пушки и танки на шулерских пружинках рассыпается человеческая глина, сшибаются крапленые карты идеологией „братства народов" и „защиты циви- лизации", пока новой картой—революции—не побьют и этого боже- ственного сверх шулера Dieu... Не шаром, но бочкой, пустой бочкой видится ему земля, и от переката этой бочки слева направо и справа налево торжествуют то правые, то левые в к.-л. английуком парламенте (рассказ ,Бочка" Яльм. „Круг" III). И только вору, профессору, шулеру и писателю— четыэем хитрым механикам этой заводной бочки, четырем авгурам, обманщикам и ловцам последней тайны кукольного мира, удается раскрыть секрет этой бочки—мира. Подобно своему герою, сыну стекольщика Курту Каверин (как и все формалисты, и это лучший и уничтожающий символ—образ их дела, стеклянный Курт; ищет „осязаемое ничто" и все это единственно для того, чтобы „убедиться, что осязаемое ничто ничего не значит". 3 ) Яльм. „Круг", I, М. 1923, В. Каверин, „Пятый странник", см. стр. 198. ») lb. 159, 3 ) Круг Т. „Пятый странник". 187. Курсив мой. Я. Б.