Сибирские огни, 1924, № 1

ством Старка, бывшего в это время начальником обороны тыла, го товили все годные к плаванию суда для неизбежного ухода из Вла- дивостока. Забиралось все, что представлялось ценным. Японцы го- товились к эвакуации последней зоны и самого Владивостока. Настроение в городе становилось крайне тревожным. Все наиболее причастные к правлению Меркулова и Дитерихса спешно выбирали паспорта заграницу. За бесценок продавалось имущество. Назревав- ший было новый переворот в пользу адмирала Старка, при поддержке Глебова, части коего, весьма слабо дисциплинированные, хозяйничали в городе, был предотвращен возвратившимся из Никольска Дитерихсом. Тем не менее жизнь в городе стала опасной, начались грабежи, из'ятие неугодных лиц, пришлось днями скрываться из собственных квартир. Ползли панические слухи. Конец интервенции. „Пешее правительство" Сибирских автономистов. Крас- ная армия во Владивостоке. Скова арест. Японцы очишали город. 25 го остался лишь слабый арьергард во Владивостоке. Подошедшие было к самым окраинам города красные, предусмотрительно, во избежание столкновения с японцами, начавшими проявлять крайнюю нервность, были отведены за ст. Угольную. Наконец отбыли на судах остатки Земской рати, готовились к отходу и суда Старка. Правитель не проявлял никакой деятельности, заявив лишь, что вывозит всех желающих до ближайших портов Кореи и не берет никаких обязательств за их дальнейшую судьбу. Чувство- валось безвластие. Эту пустоту совершенно неожиданно заполнил так называемый „Совет Уполномоченных Автономной Сибири", выдвинув- ший свое правительство во главе с А. В. Сазоновым и принявший на себя всю „полноту" власти. Это „пешее" правительство (члены его не имели даже средств передвижения) продемонстрировало свою вооруженную „силу" из 3—4 десятков оренбургских казаков, с пес- нями прошедших по Светланской, во главе с генералом Анисимовым. Население отнеслось к новой власти с комическим равнодушием— его ничто уже не могло удивить. Отплыли суда Старка. В опустелом порту грустно торчали мачта и труба затопленного Старком мино- носца „инженер Анастасов". 26 октября вошли, предводимые главкомом Уборевичем, части 5-й Красной армии, искренне приветствуемые населением. Части вошли в стройном порядке, за ними чувствовалась, покончившая наконец с губительной гражданской распрей, новая Россия. Теперь как будто бы не так уже давил своей огромной темной массой япон- ский броненосец, единственный оставшийся призрак интервенции. Устанавливалось спокойное настроение. Приказ главкома Убо- ревича, которым он перед лицом всего культурного мира заверял о недопустимости репрессий к оставшимся на местах гражданам,—еще более крепило это настроение. Я лично еще ранее, после конца борьбы Нарсоба с Меркуло- выми, откинул мысль об эмиграции. Если после падения Директории, я, только в силу особых условий, принужден был в течении года пробыть в Японии, то теперь, когда для меня был ясен исход последнего этапа в политической жизни обособленного Приморья, меня еще меньше прельщала жизнь эмигранта.