Сибирские огни, 1924, № 1

Японское управление военными сообщениями со своей стороны грозило принятием своих мер для расчистки путей, для восстановле- ния правильности сообщения и снабжения их войсковых частей. Совет министров исключительно формально взглянул на этот воп- рос, полагая своим бумажным решением приостановить живой поток голодающих, больных и раненых людей, которые, как огромный вал значительного напряжения, стремился прорваться из чужой земли на свою территорию. Несомненно, если руководители этой армии бежен- цев понимали опасения Приморья, то сама масса просто недоумевала, почему ее, гонимую китайцами, не пускают на русскую землю*). Реальной силы задержать это стремление у совета министров не было; ему было известно, что эту массу, кроме естественной нужды, толкает и скрытое содействие посторонних сил. Все союзные войска к этому времени эвакуировались, остались одни японцы. Правые груп- пировки, конечно, поняли затруднительное положение правительства и вели соответствующую работу и в обществе и в среде самой армии беженцев. Совершалась грубая ошибка: вместо того, чтобы перед не- избежностью прорыва этой массы людей принять меры кее полному обез- врежению и привлечению на свою сторону годных элементов, совет министров своим решением усилил только ненависть и бросил эту массу, которая все же могла выделить до 10 т. бойцов, в руки враж- дебного лагеря, что несомненно имело огромное значение для собы- тий, которые произошли затем в мае следующего года в Приморье. Наиболее острый момент совпал с временем переговоров, кото- рые Правительство, через особую делегацию, во главе уже с новым предсовмином Бия'асиком, вело с Верхнеудинским правительством. Я временно исполнял должность предсовмина. На весьма бурном заседа- нии, большинством одного голоса было подтверждено прежнее реше- ние о непропуске эшелонов, это произошло в тот момент, когда фак- тически продвижение эшелонов уже совершалось, часть их уже про- двинулась до Никольска. Не желая ставить в неловкое положение правительство, которое совершенно не имело средств для осущест- вления своего решения, я вынужден был взглянуть на Bqe, как на со- вершившийся, факт и принять меры к скорейшему рассасыванию это- го потока людей. Во трос был вынесен на обсуждение пленума На- родного Собрания, после чего я немедленно покинул пост военмор- мина. Я чувствовал начавшееся недоверие левого крыла Нарсобрания, обладавшего абсолютным большинством, в то же время чувствовал и правоту своих решений в создавшейся обстановке. Вскоре затем, 12 декабря, я покинул и пост командующего войсками. Оглядываясь на весь этот период, с момента выступления япон- цев до выхода моего в отставку, я всеми мерами стремился сохранить в весьма трудных условиях, внутренних и международных, достоинство и престиж России, а равно и восстановление ее материальных инте- *) Мы совершенно не согласны с утверждением В. Болдырева, что „масса просто недоумевала" и т. д. Чтэ это была за „масса-'? Это были белые, выступав- шие против красных и удравшие от красных. Почему же они „недоумевали"? То враждебное отношение, с которым русские рабочие К. В. ж. дороги провожали эту массу, когда она отправлялась в Россию, лучшее доказательство, что масса знала, какую встречу она заслуживает, и не имела, поэтому, никакого основания недоумевать. Еще раз отмечу, что Дальбюро при помощи своих специальных ко- миссий реэвакуАровало многих, конечно тех, кого только можно было.