Сибирские огни, 1924, № 1

Начинался новый этап в жизни Дальн. Востока. Впервые в между- народной обстановке почувствовалось ослабление напряжения интер- венции. Вместе с уходящими из Сибири чехами, она явно ограничивала свое влияние Дальн. Востоком и Забайкальем. Но здесь она оседала прочно. Каждый неосторожный шаг мог превратить интервенцию в оккупацию. Чтобы окончательно изжить интервенцию, надо было ждать или резкого изменения в международной обстановке, или окон- чательной победы Сов. России на гражданском фронте. Довольно близко ознакомясь с обстановкой на Дальн. Востоке, я считал себя не вправе уклониться от изживания этого нового пе- риода борьбы за цельность России и в конце концов покинул мысль о поездке в Западную Европу. В конце ноября или в декабре из Японии был выслан целый ряд русских в том числе и ген. Потапов, якобы за принадлежность к большевизму. Кое-кто из доброжелателей сулил и мне тот же конец. Но этого не случилось. Я провел день Нового года (1920) в Японии и 16 января неожиданно высадился во Владивостоке. 2. Беспокоит, повидимому, японцев и атаманский вопрос на Дальнем Востоке благополучное разрешение коего, конечно, тоже* весьма желательно. 3. Третий вопрос, о котором мне хотелось сказать несколько слов,—это во- прос о народном представительстве. Может быть было бы своевременным неза- медлительно разработать и обнародовать выборы пока хотя бы в представитель- ный орган тех областей, на которые фактически распространяется в л а а ь прави- тельства. Впоследствии, прибавляя депутатов от вновь отнятых у большевиков областей, постепенно идти к Всероссийскому представительному органу, которым окончательно и утвердится будущий государственный строй России. Необходимо вышибать козыри из рук большевиков, а база для правительства будет крайне полезна и в смысле его престижа у населения, и в смысле скорейшего признания его союзниками. Извиняюсь, что занимаю Ваш досуг. Желаю полного успеха в великом деле строительства Родины. Уважающий Вас В. Болдырев. Колчак, насколько нам известно, оставил письмо Болдырева без ответа' Колчак в то время не хотел еще связываться с японцами. К японцам Колчак обра- тился за помощью т„гда, когда было уже слишком поздно. Но что же доказывают записки и выписки из дневника? Они, прежде всего, опровергают уверения, что Болдырев был всегда против интервенции. Они, затем, показывают, что роль, которую в то время Болдырев играл в Японии, была далеко не безобидной с нашей, советской, точки зрения. Они, наконец, убеждают в том, что „вопрос о продвижении японских войск к западу, к Уралу" интересовал Бол- дырепа не только для того, чтобы удовлетворить его желание „знать, до каких пределов простираются настоящие стремления военных шовинистов". Что записка попала в руки японцев, на это указывают записи в дневнике. „В 10 часов звонил Исомэ,—заносит 18 марта Болдырев в свой дневник.— Передал, что генерал Фукуда ждет меня.... Фукуда принял меня с своем кабинете.... Я начал развивать основные мысли моей записки и, между прочим, определенно поставил вопрос: согласилось бы японское правительство двинуть свои войска к Уралу? Фукуда, после долгого размышления, ответил, что в этом смысле они уже сделали предложение мирной конференции, конечно, при условии снабжения их деньгами и материальной частью, но они плохо верят в согласие союзников, особенно в связи с обострением отношений к японцам. Сегодня еще более обна- ружилось то тяжелое положение, в которое попала Япония. Она одна активно ведет борьбу с большевиками и несет потери. Правительство должно отсчиты- ваться за эти потери и перед парламентом, и перед печатью. Между тем, положе- ние, которое она хотела бы занять среди союзников, занять ей не удается. Против Америки она бессильна. Сырье все оттуда, а фабрики питать надо, чтобы избе- жать острой постановки рабочего вопроса. „Хозяева затрудняются, вы, как гость,