Сибирские огни, 1924, № 1

Между тем, промышленный застой, действительно, надвигался. Скромные, сравнительно, заказы Омского правительства (Колчак) и начинавшего крепнуть Семенова (Забайкалье) особенно в счет итти не могли. Довольно многочисленные представители Омска и Читы вели в Японии непрерывную борьбу за влияние. Осторожно и не вполне уверенно держалось старое царское представительство в лице посла Крупенского, в то время сохранявшего еще свое официальное поло- жение и бывшего старшиной посольского корпуса. Военная японская партия в этот период сильно тяготела к Семе- нову. Колчак, еще в бытность свою на Дальнем Востоке, сильно испортил личные отношения с бывшим там представителем Японии довольно влиятельным ген. Накашимой, что, несомненно, не преми- нуло сказаться и на отношениях Токио и Омска с момента появле ния Колчака в роли Верховного Правителя. Представители Семенова, с которыми японцам легче было „работать", конечно, старались ис- пользовать это обстоятельство в пользу атамана. Только позже, с назначением в Омск, кажется, адмирала Такаянаги, взаимоотношения Омска и Токио поправились, чему, в значительной мере помог посол Крупенский и колчаковское военное агентство в Токио, в лице полк. Подтягина, имевшего связи в японском Генштабе. Мое отрицательное отношение к Омску и, особенно, к Чите всегда вызывало вежливое удивление, а со стороны многих и подозре- ние. Тонкая опека наших посольства и военного агентства, нажимы из Омска, беспокоившегося моим длительным пребыванием в Японии, Семеновская контр-разведка и неослабное, неуловимое наблюдение японской жандармерии делали свое дело. Намеки на мою привержен- ность к социалистам и даже большевикам приходилось слышать все чаще и чаще. Затяжное мое пребывание в Японии начинало, видимо, занимать и японцев, между тем, все мои попытки получить английскую и французскую визы оказывались безуспешными. Посольства этих держав ждали отзыва обо мне из Омска. Лишь в июле или августе я получил, наконец, извещение, что визы будут даны. Попутно с этим, с началом изменения положения на нашем во- сточном фронте гражданской войны, когда, после успехов Колчака под Пермью, началось постепенное продвижение на восток красных армий, со стороны японцев особенно усилилось внимание ко мне; появился обостренный интерес к причинам неуспеха бсрьбы против большевиков; впервые в Японии стали интересоваться вопросом: кто может придти на смену Омска и как велики в этом отношении шансы Земства на Дальн. Востоке? Меня, в свою очередь, интересовало возможно полное выяснение вопроса о конечных задачах интервенции, о том—окажут-ли японцы активную поддержку Омску или Семенову, насколько реальна идея о „Великой Японии на материке"? Неответственное положение совершенно частного человека пре- доставляло мне возможность достаточно широко ставить вопросы. При чем во всех беседах со стороны японцев неизменно чувствовалось постоянное нащупывание обстановки, казалось, что у их руководящих кругов никогда не было. твердо и определенно выработанной прог- раммы по отношению к интервенции и вообще по сибирскому и дальневосточному вопросам.