Сибирские огни, 1924, № 1

лекции и практические занятия в кадетских корпусах и военных учи- лищах. Слушал лекции и практические занятия в Академии Генераль- ного Штаба, в аппликационных артиллерийской, пехотной и др. школах. Знакомился с укладом жизни и бытом армии. Уже тогда я не мог не обратить внимания на весьма скромные условия жизни не только рядового офицерства, но и высших чинов армии, особенно, по сравнению с развернувшейся ширью нажившихся на военных поставках „нарикенов"—вновь народившихся купцов. Эти скромные услозия жизни на родине являлись весьма энергичным побудителем дая офицерства ко всячого рода заграничным команди- ровкам. Интервенция открывала в этом отношении широкие горизонты и, конечно, не могла не быть популярной. Изменяя материальные условия, она давала огромную пищу профессиональному любопытству, удовлетворяла жажде нараставших стремлений к материку. Родные острова казались тесными. Мечта о „Великой Японии на материке" получала возможность хотя бы частичной реализации. Меня поражали огромные плакаты на наиболее бойких местах Токио с изображением карты Дальнего Востока и Забайкалья, на которых красными рельефными кружками обозначались пункты, занятые японскими войсками. Перед этими плакатами собирались не только военные. Перед ними толпились и обыкновенные обыватели, многочисленные в Японии экскурсанты, паломники, школьники. Все с напряженным любопытством читали названия чуждых городов и мест. Офицеры генштаба постоянно командиров пись в Сибирь, детально изучали край, практически знакомясь с его особенностями. Постоян- ными же командировками испытывались артиллерия, новый обоз, новый конский состав (раньше Япония имела лошадей преимущест- венно из Австралии) из своих новых коневодств северных областей (Хокодате и пр.). Одним словом, интервенция давала безграничную возможность самого широкого изучения материка. Захваченный в Хабаровске картографический материал топогра- фического отдела бывшего штаба Приамурского военного округа, ко- нечно, в значительной степени облегчал эту работу. Я как то намекнул на своевременность и необходимость возвращения этих материалов России,— обещали возвратить „по установлении более нормальных взаимоотношений". В военных кругах, особенно среди молодежи генштаба, чувство- вались настроения, имевшие целью безоговорочное закрепление на Дальнем Востоке; в разговорах настроения эти смягчались обыкновенно более скромными желаниями приобретения „дружественного нейтра- литета" на материке; возможностью создания здесь таких предприятий, которые обеспечивали бы Японию всем необходимым на случай осложнений на берегах Тихого океана. Эти последние пожелания встречали сочувственный отклик и среди представителей промышлен- ности, уже начинавших беспокоиться признаками экономического застоя, в связи с замиранием борьбы в Европе и развитием револю- ционного движения в России. Вообще и среди членов обоих палат Японии и среди крупных промышленников имелось много сторонников дружеского сотрудничества и экономического сближения на Дальнем Востоке и в Сибири.