Сибирские огни, 1924, № 1

Путники. Роман. (Продолжение *). V. В кухне вкусным жареным пахло мирно. Но седенькая докторша с тяжелоступной краснолицей Марфой бурно перебранивались. Тесто на пирог не удалось. — Уж на наше отношение пожаловаться нельзя. Два года жи- вешь, а все только назло, ничего добром, со стараньем не делаешь. — В их, в дрожжи-то влезешь, што-ль. Видать, плохие, ну я тесто-то подоле и не тревожила. Да и чего буркатить. Саму малость перекисло. — „Малость, малость"... Да ты понимаешь, что Леночка и так не ест ничего, а уж такой пирог... — Сыта, вот и не лезет кусок. Отдохнет, проморится, дак и с'ест. Чтой-та не с'есть? Саму малость кислит. — Тебе, конечно, ничего. Никакое горе не проберет, всегда за троих ешь,.. — Чем-то куском попрекать, дак расчитали-бы!... Кусок дадут, а потом его из горла выдавют. Жалко, дак сразу-бы и сказали. Я-бы остереглась глотаючи. — Ме-еня в жадности упрекать? Господи боже, постыдилась-бы ты, Марфа. Когда я жалела кусок для тебя? Когда? Ну, когда? Что сами едим, то и тебе всегда оставляем. Кушай на здоровье. Я не из тех, что прислугу за человека не считают... — Д чего-й-то меня за человека не почитать? Што я кыргыз какой немаканный, што-ль? Хоть из простонародья, а тоже крещеная. Знамо, человек, а не собака... — Ну, а кто-же тебя собакой называет? Кто? Сама на меня кле- вещешь, лжешь, а потом жалуешься. — fl куды я жаловалась? Куды? Знамо, другая давно-бы по на- чальству жалобу доставила, как вы новых начальников примаете. Теперь старателей-то на господ мало осталось. Ну, а я отродясь по судам не таскалась, а к старости уж и вовсе жалиться не стану. Терплю, терплю, плюну, да уйду. И вся. *) Си. „Сибирские Огни" № 3 1923 г.