Сибирские огни, 1923, № 5 — 6

Странична восьмая. В городе Рабочий Дворец. В Рабочем Дворце ставят „Травиату".. В городе говорят о „Травиате". И поэтому, вероятно, в Губпартшиоле, в перерыв между лекция­ ми, Скурихин спрашивает Вишнякова. — Вишняков, ты знаешь как по-русски „Травиата"? Вишняков прислушивается к далекому жужжанию невидимого аэроплана. Смотрит на белые крыши домов. Думает о себе и Зине. Вишнякову хочется взять Зину под руку и итти с ней по длинным кривым улицам города, чувствовать теплоту ее тела, слушать бодря­ щее неумолкаемое жужжание аэроплана. Вишняков отвечает рассеянно. — Нет, не знаю. Скурихин не знает, зачем спрашивает Вишнякова. И, не зная за­ чем и для чего, начинает об'яснять. — Травиата—значит падшая... Вишняков смотрит на Скурихина узкими, черными, ненавидящи­ ми глазами. Вишняков ревнует Скурихина к Спинек с особенной си­ лой. Скурихин слишком близко. Скурихин всегда может встретиться со Спинек. Может быть, они и встречаются. Вишнякову тяжело жить со Скурихиным в одном доме, встречаться на службе. Вишняков смотрит на золотое пенснэ Скурихина и думает—сни­ мал или не снимал он его в минуты близости со Спинек? Если не снимал, то значит—это золото, эти стекла видели ее нагую. Вишнякову хочется сорвать пенснэ с ненавистного, горбатого носа и разбить» растоптать. В городе ставят „Травиату". В городе говорят о „Травиате", в городе насвистывают, напевают из „Травиаты". И поэтому, вероятно, Зина Спинек пишет Вишнякову. Травиата (падшая, заблудшая). Зина нашла нужным поставить скобки и перевести. Когда долго протягиваешь руку в пустое пространство, то делаешь это робко или небрежно. Робко, если все-таки на что-то надеешься. Небрежно, если ничего не ждешь. Иногда сбываются и очень маленькие надежды. Из пустого пространства начинает светится свет. Он всегда бывает зловещим, п. ч. скоро гаснет, а когда гаснет—не оставляет после себя ничего. Этот свет дает очень кратковременную и очень зловещую радость. Радость, п. ч. свет всегда радостен, даже иллюзорный. Зловещую, п. ч. он всегда оставляет за собой пустое про­ странство. Такова радость людей, озаренных северным сиянием. Вот они залиты кровью, вот они пламенеют и вот уже опять ничего—льды, льды, пустыня, пустыня... В тело женщины природой вложено очень много сил. Она тратит их на деторождение. В теле бесплодной женщины их скопляется слишком много, они ее душат, они ее обреме­ няют, они гасят ее сознание—она все время чувствует свое тело.