Сибирские огни, 1923, № 4

увидели, что в лице частного совещания они имеют не столько сторонника, сколько врага; чувствуя, что почва ускользает из под ног, и, чтоб не быть в плену у областников, а иметь развязанные руки, Западно-Сибирский Комиссариат решил было перебраться в Новони- колаевск, чтобы там основать свою базу и оттуда диктовать частному Совещанию свою волю, свои желания. Осуществить это намерение Комиссариат не успел, ибо освобожденный от Советской власти Омск в конец перепутал их карты. Не в пример Томску, где преобладали демократические настро­ ения, Омск, освободившись от большевиков, сразу начал проявлять замашки чисто реставрационного характера. Много тому причин, и на каждой из этих причин, здесь, где я концентрирую свое главное внимание на Области. Думе, останавливаться не место. Скажу только, что в Омске преобладали торгово-промышленные элементы, здесь-же скрывалось очень много беженцев из России, такие, конечно, беженцы, которые особенно сильно пострадали от со­ циалистической революции, которые, поэтому, особенно сильно были озлоблены против большевиков, и которые в то же время крайне негодовали на керенщину и эсеров, как и на все свободы, революции представительные учреждения. Эти беженцы горели о^ним желанием: как бы скорее восстановить свои личные права и привилегии и получить обратно свое, находящееся в России, движимое и недви­ жимое имущество, нацинализированное Советской властью. Что им Сибирь! Что им областная Дума! Эти беженцы оказы­ вали на омичей большое влияние; это влияние простиралось и на кон­ сервативные казачьи круги с их монархически настроенными атама­ нами, и на кадетскую партию, которою верховодил омский адвокат, истерик Жардецкий, этот апологет военных полевых судов и будущий бард колчаковских подвигов; и на правые социалистичские партии энесов, „Единство", и на всех обывателей, с которыми они приходили в соприкосновение. Мы не должны забывать также, что Омск — один из тех сибирских городов, в которых Советская власть дала имущим классам и строптивым элементам особенно внушительно себя почувст­ вовать, если мы к вышеуказанному добавим еще, что Омские боль­ шевики не так, как Томские,— ушли лишь только после боя, который дали неприятелю, то нам вполне понятно будет настроение, которое царило в Омске после ухода большевиков, а также позиция, которую, по отношению к Томску, Омску не преминул занять и которую, вслед за Омском, начали занимать другие сибирские города, по мере того, как они освобождались от Советской власти. Освобожденный Омск, узназ, что в Томске уже поговаривают о созыве Областной Думы, и что даже успела уже сформироваться Западно-Сибирская власть, в лице комиссариата из эсеров, пришел в ярость и негодование. Опять говорильня! Опять керенщина! До­ вольно социалистических экспериментов! Нужна крепкая твердая власть — власть, пользующаяся всеобщим признанием! Такой властью эсеровский комиссариат, конечно, быть не мог. %Что он собой представлял и из кого состоял?