Сибирские огни, 1923, № 4

а мы, как схимники какие, чорт побери! Езжайте-ка за рыбой, а я тут с дробовичком похожу, нет ли рябчиков... Милый Андрей Иваныч, с удовольствием соглашаюсь,—лишь бы не вместе. Я и сам не знаю, что нас разделяет. Он относится к людям, с которыми надо встречаться только в праздничной обста­ новке. Вчера вечером он долго рассказывал мне о своем прошлом. Несомненно, он образованный, наблюдательный и умный человек. Говорить он любил и говорил красиво, только как то уж слишком уверенно. Слушать положительно не умел, а когда был в ласковом настроении, видимо, насилуя себя, интересовался мною. Прожитые годы, нервная трепка в тюрьме и ссылке и теперешняя жизнь оз­ лили его. — Озлили,—вслух рассуждаю я и, упершись ногами в корму, вы ­ вожу шестом колеблющийся в струе нос лодки. Напор—скользнула вперед лодка. Брякнул в гальке шест, шурк- нул, скрипнул—опять подалась аршина на два. Так, вдоль берега проталкиваюсь я навстречу течению и перед лодкой вспухает трех­ угольная борозда в маслянисто-прозрачном блеске воды. Тень моя и лодки дрожит на солнечном, играющем ковре подводных камней. Бежит, бежит широкая рябая плоскость реки, зеленая и голубая, с ультрамариново-синими полосами, и кажется, будто кудрявый берег плывет куда то мимо. Вот и затончик длинный и глубокий. В такую жару здесь стоят ленки— вкусные рыбы, ждут насекомых, неосторож­ ных мышей или просто нравится им нагретая вода затона. Перевер­ тываю шест оковкою кверху, чтобы не брякал,— чуткая рыба ленок —и тихо направляю лодку. Неслышно причалил: подымаю конец сло­ женной в лодке сети и привязываю его к кусту. Отталкиваюсь осто­ рожно и плыву к другому берегу затона, стараясь не запутывая сбрасывать сеть. Тонут ее переплеты, держится на воде верхняя те­ тива поплавками и$за лодкой протягивается от берега упругая, клет­ чатая стена. Перегородил все устье, а теперь—ожидание и азарт. Сей­ час, не стесняясь шумом, грубо толкаю лодку и выплываю в затон. Больше плеска—пусть все обитатели его спасаются в реку. Вот, под лодкой стремглав прошмыгнула длинная темная тень. Ага, ленок!.. Другой, третий. Оборачиваюсь^одни поплавки у сети утонули, осталь­ ные дрожат и прыгают. Вот, в другом конце бултыхнулся и плеснул у верхней тетивы блестящий хвост. Скорей повертываю назад—уйдут еще черти!.. Подплываю с замиранием сердца: вырвется рыба—про­ пал и обед и ужин. Нет, прочно попались, запутались и плавниками и ртом. Вытаскиваю толстую, бьющуюся рыбину с радужными, крас­ новатыми боками. Еще одну и еще. Теперь мы сыты,—мы счастливы на сегодня! Проходит время, все созревает, давно уж покинули гнезда воз­ мужавшие соколята, длинными сделались ночи и первые зовы осени чуются в перламутровых облаках. Месяц прошел, убывает запас су­ харей и никто не едет за нами... Андрей Иванович сделался раздра­ жительным, обессилел, больше спит или уходит на берег и сидит в безнадежно-тоскливой позе. Моя рыбная ловля начала изменять: вода сильно упала и ленки неохотно заходят в затоны. У нас су­