Сибирские огни, 1923, № 4

i г * Ша х м а т ы . I. — Шах! Gardez! *) Шах... — Ну, конечно, проигрыш темпа, а впереди — угроза потери качества! — А ваш разорванный правый фланг? — Мой разорванный правый лучше вашего целого левого. Вы , быть может, думаете, я поменяюсь с вами положениями? — Не поменяетесь, ибо вы — фушер.**) Шах. — Большой для меня авторитет, когда фушером считает меня такой мазунчук,**) как вы. Gardez! Позвольте! Вы коснулись: идите офицером! — Я ежели я носом коснусь офицера, я тоже должен им ходить? — Хотя пяткой левой ноги! — Это уж извините! Бросьте меня „мандражировать".***) Я ста­ рый воробей. — Нет вы, извините, маэстро озера Титикака! Офицер идет или сдавайтесь! Кофейня кипела страстями и спорами. В непроглядном табачном дыму, фантастическими привидениями казались эти люди, с вытянутыми лицами и воспаленными глазами, впившиеся в клетчатые, клеенчатые поля, брошенные на куцые столики, эти люди с судорожно сжатыми, неопределенно кружащимися, как коршуны над добычей, руками, простертыми над бело-красными шахматными полями... Их сухо стиснутые, краями вниз опущенные губы, отравленные скверным табаком и крепким черным кофе, струи­ лись едкой желчью или изрыгали бешеные проклятия, разрешались тонкой иронией или разражались манерным наигранным хохотом, но лица при этом сохраняли то фантастическое, нереально на­ пряженное выражение, точно втягиваемые чьей-то беспощадной рукой в невидимый кратер самозабвенного безумия,— то выражение, какое бывает только у гашишистов... Старый еврей с тускло-моргающими глазами и движениями тихого автомата — сам хозяин этой „Лондонской кофейни" и его дочь, грустная шатенка со стеклянным взором и мягко презрительным голосом (чувствовалось, что она знает до мелочей и потому еще более презирает всех и каждого из играющих), едва успевали раз­ носить темный и черный кофе. *) Шахматный термин, означающий угрозу королеве. **) „Фушер“, „мазунчук”— презрительные клички невежественных игроков. ***) „Мандражировать"— раздражать, провоцировать (жаргон игроков).