Сибирские огни, 1923, № 4

— Вы не смеете так оскорблять шахматную борьбу. Шахматы— выше жизни. Они лучше жизни. Это игра—и бессмертие. Это храм божий. Коли есть правда, так она спрятана в этом бескровном бою деревянных фигурок, а не в том огромном сражении, что волнами крови человеческой бьется за стенами кофейни. Чем вы можете меня утешить, кроме этих фигурок? Что вы мне можете дать, кроме мата? Чем вы меня можете увлечь--вашими революциями, чрезвычайками, или особыми отделами, белыми или красными застенками? Вам дан великий дар шахматиста, но вы расплевываете его по ветру... Это вам никогда не простится... У меня, по крайней мере, остались шах­ маты, а у вас? — Л у меня, понизив голос, прервал •его студент, вера в миро­ вой шквал. Вы понимаете, старик, что такое мировая социалисти­ ческая революция? — Ха,—желчно усмехнулся старик--мировая социалистическая революция—это стенка, огромная китайская стена, к которой поста­ вят полтора миллиарда людей... Мировая революция—это подвал, в кото­ рый провалятся под вашими, хе-хе, революционными руками сто тысяч дураков и пара десятков героев... Мировая революция—это ми­ ровой погром под красным флагом... — В вас говорит злоба лавочника... — Ну, скажите уже „мелкая буржуазия"... Что вы еще можете сказать? Я темный еврей, я всего только часовсй мастер, (положим, Спиноза был тоже всего лишь шлифовщик стекол), но я все ваши слова знаю заранее, как слова попугаев... У нас опухли уши от ва­ ших слов, у нас опухли глаза от слез после ваших дел... От вас спастись можно, как утопающему на щепке в бурном океане—только на утлой шахматной доске... И этого вы от меня не отнимете, хотя бы вы сто раз Нет, нет,— вдруг закричал старик, и глаза его выпуч^ш%ь^.и сгтовД^^ный кулак ударил по столику,— это­ го вы у меня значат ваши временные радости и временные ;Ц Л£р£Д Е^еЗнвй красотой этой борьбы, которая никого не с т а | ^ к «^^ц^еди^Ивенной борьбы, которая не убивает. Бросили VwgA jpAytCL спорили-! пока не закрыли кофейню. И, уже выйдя на ули го^Т^од^ж ад /^ж эри ть в мертвых сугробах снега, в гробовом молчгЦи«6 Ha-~d^^$$i|lweHHoro города. Говорили так страст­ но, точно от пооН^^»с|>ЧР,:^ ^ <или юноши зависела судьба и этого города, и революций* ■■*>п^ахматной игры, и их собственная, такая безмерно различная взаимно-чужая судьба. Два мира глядели непримиримо друг на друга из старых без­ жизненных и молодых, золотых, смеющихся глаз и каждый с трево­ гой чувствовал обаяние чужой правды, чужого самозабвения и пото­ му еще более цепко отстаивал свой мир, свою.нирвану... — Кто, вы думаете, спасет вас от этих громил и инквизиторов, от кричащих домов, от погромов? Деревянные пешки или бомба в руках революционера? Кто спасет от смерти вашу жену и дочь? — Ж ену и дочь?—глухо отозвался старик, и весь затрясся—жену и дочь—никто! Л меня, меня, молодой человек,—рванул собеседника за пальто,— а меня спасут, конечно, не ваши бомбы, а деревянные пешки. — Л этих несчастных, в запертых домах-гробах? 2. .Сибирские Огни* 4. 17