Сибирские огни, 1923, № 4

Задача эта, более или менее удовлет­ ворительно, выполняется сборником. Читатель найдет в нем, во-первых, хоть и несколько краткую, но живо, интерес­ но и исчерпывающе написанную общую характеристику Москвы, как средоточия культуры, вступившей в новый жизнеспо­ собный, широкий, пролетарский путь. Затем, в соответствующих статьях сбор­ ник знакомит, как с отдельными отрасля­ ми искусства—живописью, музыкой, теат­ ром, литературой, так и с научной от­ раслью, а также с отраслью народного образования, книжного и библиотечного дела. В статьях этих дается беглая, но исчер­ пывающе—интересная характеристика о достижениях направлениях и чаяниях в каждой из указанных отраслей. Особенно характерна и знаменательна статья Н. Иванцова — „Научная Москва", в которой автор, характеризуя, учрежде­ ния. посвятившие себя научным исследо­ ваниям и, вообще, научным дисциплинам, отмечает, что общий характер научной жизни современной Москвы-это широ­ кое стремление к интенсификации науч­ ного знания, с одной стороны, и стремле­ ние—к его демократизации, привлечению к научной работе возможно широкого круга научных работников, и к распро- Е. Е. Колосов. „Сибирь при Колчаке". Из­ дательство „Былое". Петроград. 1923 г. Книга составилась из следующих четы­ рех очерков: „Крестьянское движение при Колчаке , „Как это было", „Адмирал Колчак в борьбе с крестьянством" и „Кри­ зис чехо-словацкой армии в Сибири". Первые два очерка были напечатаны в 20 и 21 номерах журнала „Былое"—и о них „Сиб. огни" в свое время, дали отзы­ вы (см. библиогЬ. отд. № 5 за 1922 и № 1—2 за 1923 г.). Что касается книги в целом, то ее, не­ сомненно, каждый прочтете большим ин­ тересом, но в то же время никто из про­ читавших не получит полного и вполне верного представления о том, что соб­ ственно представляла собой Сибирь при Колчаке. Автор не дает последовательно­ го описания хода событий и фактов, а посвящает каждый очерк или отдельному эпизоду, или одному какому-нибудь явле­ нию. При этом следует заметить, что ав­ тор не забирается глубоко в разборе затронутого им того или иного явления, а скользит по поверхности. Он не пы­ тается выяснить сущность вопроса, а от­ странению знания в широких массах на­ селения—с другой стороны. Не менее интересна, также особенно для педагогов—статья Волынской „Педа­ гогическая Москва", где дан обзор опыт­ ных и научно - педагогических учрежде­ ний Москвы, вводящий читателя во все те многообразные особенности, которы­ ми так богата Москва в деле народного образования. В конце книги помещен адресный ука­ затель культурных учреждений Москвы, подразделенный на следующие отделы: „академии", „библиотеки и читальни", „выставки", „детские дома", „детские садьГ, „опытные школьГ, „школы", „до­ ма просвещения", „театры", „цирки", „из­ дательства". „институты научного иссле- дования", „музеи и картинные галлереи*, „общества-литературные, научные и худо­ жественные", „редакции газет и журна­ лов'1, „сады и парки", .университеты". Полезность такого указателя понятна без комментарий. Сборник издан изящно. Четкий шрифт. Плотная бумага. Оригинальная обложка. Появление его безусловно, можно только приветствовать, с пожеланием ему воз­ можно широкого распространения. И. С. раничивается лишь изложением своих предположений и мнения и попутно де­ лится своими наблюдениями и впечатле­ ниями. Свою книгу автор должен был бы скорее озаглавить так: „Что я видел и слышал в колчаковии". Видел же и слы­ шал автор многое, ибо вращался в кругу таких лиц, которые разными нитями были связаны, кто с колчаковцами—автор сам имел случайные встречи даже с мини­ страми, с Гайда и др., а кто с ушедшими в подполье революционерами. Выводы, которые делает автор, порой рискованы, а утверждения его нередко слишком смелые. Так, напр., на стр. 123 автор, говоря о Красноярске, пишет: „Вся революционная жизнь ушла куда то вглубь, в подполье, на открытой арене никого не осталось. Атмосфера была пропитана террором, на всем лежала печать безнадежности и безверия. Так было в городах, несмотря на то, что деревня бурлила и волнова­ лась. Чуть-чуть теплилась жизнь и в ор­ ганах самоуправления, хотя абсентеизм здесь дошел до максимальных размеров. Браться при таких условиях за нелегаль­