Сибирские огни, 1923, № 4

ных треугольников и параллелограммов и контрельефов из штука­ турки, стекла и железа. Революция... вот уж подлинно: что ей Гекуба? Но Гекуба оста­ лась при своем мнении и обиделась. Уехал Кандинский—экспрессио­ нист,*) не у дел остались супрематисты и беспредметники. И левое искусство стало перестраивать свои ряды, производить перегруппировку с большим уроном людьми, но с новыми знаменами. Работы В. Е. Татлина над конструкциями материалов навели на мысль о новом направлении— „конструктивизме". Горький опыт недавнего прошлого заставил придать этому вид крайнего утилитаризма. В о з ­ никшая к тому времени, железная спираль Татлина, по идее заклю­ чавшая в себе всевозможные общеполезные учреждения, давала, казалось, образчик нового мастерства. Сформировалось учение, надо полагать, к началу 1921 года. Во всяком случае, Илья Эренбург уже весной того же года вывез его за границу и готовил о „новом искус­ стве" свою поспешную книгу „А все-таки она вертится". Сущность конструктивизма в двух словах следующая: По предмету: Художник не „украш ает" вещь, но конструирует, строит ее. По методу: Построение вещи производится с наибольшей целесо­ образностью, в полном соответствии с „назначением" вещи, которое всякая вещь должна иметь обязательно. Вне практического обихода вещей существовать не должно. Отсюда связь с производством. По цели: Цели искусства нет, так как нет, не должно быть, само­ го искусства— есть целесообразное конструирование материалов. В связи с этим отменяется „творчество", „красота", „эстетизм" и пр. Часто бывает, что ревность прозелита не всегда удобна и мо­ жет предательски выдать то дело, которому служит. То же случилось и с Эренбургом. Его.книга „А все-таки она вертится" сообщает, что свойствами нового искусства явятся: ясность, конструктивность, про­ порция, гармония, точность, солидность, простота, целесообразность, разумность, организованность и... можно бы прибавить еще 20 или 30 столь же похвальных свойств, без того чтобы дело подвинулось бы сколько-нибудь вперед: Не „она" вертится в книге Эренбурга, или вернее не „оно", поскольку речь идет об искусстве, вертится сам автор вокруг этих совершенно относительных понятий. Понятие конструктивность, оторванное от понятия „конструкция материалов" и перенесеное в вопросы искусства вообще, потеряло все свое специальное значение, стало пустой обструкцией, так как всякое искусство с покон веков „конструируется" и всякое искусство, поскольку оно заслужи­ вает этого названия,— „конструктивно". Нехорошо получается и тогда, когда Эренбург трактует об утилитарности нового искусства. Здесь-то и можно заподозрить его в самом 'махровом „эстетизме". Трубка „Дониль"... не только приятна на вкус, но и дает полное эстетическое удовлетворение... Те, кто „возлегают в прекрасных каютах „Аквитаний", — вандалы", обладая высокими шедеврами, они не понимают их красоты. Если бы город вместо гонорара скульптору, построил бы еще нес- *) Курсив наш. %