Сибирские огни, 1923, № 4

Рабочий Ревняков заявил, что „товарищи справа возлагали боль­ ш ие надежды на Думу, левые поддержат ее только тогда, когда будут уверены, что у них не выбьют из-под ног занимаемой ими позиции". Еще резче и смелее высказался Солодовников. „Нас — говорит он — призывают поддерживать Областную Думу, которая выдвинула временное правительство, урезывающее права рабочих. Вместо Думы, мы должны восстановить власть Совета рабочих и крестьянских де­ путатов". Последние слова оратора были покрыты долгими аппло- дисментами. Тем не менее с'езд выбрал делегатов. Среди выбранных был и Магун, которого тогда уже начали причислять к большевикам. Совет Профсоюзов также послал делегатов: эсера Я. Розенштака, меньшевика М. Фабриканта и большевика М. Рабиновича.*) Голоса Совпрофсоюзов властно послушались все губпрофсоюзы. И в губерниях, конечно, нашлись рабочие, которые были недовольны .постановлением Совета, но выборы, тем не менее, повсюду состоя­ лись, и повсюду проводились меньшевики и эсеры. Мы видим, таким образом, что хотя профсоюзы и имели своих делегатов в Думе, но эти делегаты ни в коем случае не могли слу­ жить отражением настроений и выражением воли рабочего класса Сибири. Рабочий класс не считал Думу своей и он ни разу не под- яялся, чтобы выступить в ее защиту или, хотя-бы демонстрацией, оказать ей моральную поддержку. Рабочий класс с несвойственным ему равнодушием отнесся даже и к аресту некоторых делегатов Думы, «среди которых был и представитель Профсоюза. Он молчал и тогда, когда Дума „самораспускалась." *). По поводу этой кандидатуры необходимо сказать несколько слов. Под­ польная большевистская организация, которая к тому времени имелась в Томске, принципиально была против того, чтобы большевики, даже скрыв свою партий­ ность, вошли в Думу в качестве делегатов. Но через Рабиновича было условлено < Советом, что один мандат будет предназначен большевику. Организация имела в виду предоставить этот мандат пишущему эти строки, дабы вызволить его из тюрьмы и дать ему возможность скрыться. Но, осведомившись, организация узнала, что мне ни в коем случае не дадуть воспользоваться делегатским иммуни­ тетом. Мандат был тогда передан Рабиновичу, дабы оградить его от случайного ареста. Замечу кстати, что делегаты были иммунизированы только на бумаге. Если Магуна, которого арестовали по пустяковому делу, продержали в тюрьме 2—3 дня •м затем только освободили, как „неприкосновенную личность", так за то К. R. По­ пову, делегату Омского Совпрофсоюза совсем не дали воспользоваться иммуните­ том и гноили его в тюрьме, несмотря на протесты и оффициальные запросы думских эсеров и меньшевиков. В областническом государстве, оказывается, выпол­ нение общегражданских юридических норм не обязательно для военных самодуров и гражданская власть совершенно бессильна чем-нибудь и как-нибудь повлиять и воздействовать на этих самодуров. Что касается Рабиновича, то он, насколько мне известно, посетил Думу только один раз. „Больше не пойду туда— писал он мне в тюрьму.— Это не представительное учреждение, а „Петрушка." Я теперь окончательно убедился ■что нам там делать нечего. Наше место сейчас — подполье." Ион, действительно, ушел в подполье. Рабиновича, как известно, колчаковцы расстреляли, предвари­ тельно подвергнув его жестоким пыткам и истязаниям.