Сибирские огни, 1923, № 3

Шарахался к стенкам—налетали сзади запаленные шумные мор­ ды. Как вчера, как все дни эти, бабий вопль носился по улице из конца в конец. Где-то бухали выстрелы—тоже пьяные. Пьяный был город, веселый город, счастливый город—один на свете такой, как остров в море. Хорошо, недалеко живет Тепловодский—три квартала проскольз­ нуть—страшно, привяжутся черти к енотовой шубе—буржуй! Тепловодский—словесник, молодой. Только вторую зиму в Гор- ске, а успел жениться на здешней, на учительнице. Отперла девка прислуга, шубу сняла—вежливая. Из кухни ход в комнату, из комнаты в крошку—спаленку, больше ничего, тесновато. У Тепловодского долгий нос,—похож на армянина. Ни усов, ни бороды—мальчишка. — Ипполит Сергеич! Пожалуйте, пожалуйте, прошу до нашего ш а л а ­ шу. С праздником. Д я на холостецком положении, знаете. Отправил суп­ ругу в родильный, третий день. С наследником поздравьте, хо-хо... — Уже? Поздравляю. — Как-же. Да не иссякнет род Тепловодских. Однако, садитесь-ка к столу, водочки выпьем, знаете. Нынче да не выпить! Все пьют, знаете. Не пьяного дома не найдете. А ладно распорядились наши инвалиды, знаете, ей-богу. А. Ипполит Сергеич! Чем в яму лить, лучше в брюхо. Хо-хо-о!.. Молодцы—ребята! И ведь знаете, честь честью, по всем правилам: ликвидационная комиссия по распродаже спирта. Хо-хо-о... Внушительно? Ага!.. А за всем тем пожалуйте. Хоть я и не пьяница, а ей-богу скучно иной раз без этой, знаете,—по­ щелкал по бутылке.—Кушайте. Белоголовочка. С четырнадцатого не пивали. — С наследником честь имею. — На здоровье. Закусывайте, вот-вот, ветчинкой, жена запекала. Ну-ка еще по единой!... Я запас, знаете. С ведерко, пожалуй. На- праздники хватит, хо-хо-о... Выпивали, закусывали. Развязывались языки, мысли распутыва­ лись, текли смелее. Теплее в теле и в душе. Милее собеседник и все кругом. Скатерть белая, розовые стены в картинках, ветчина, ват рушки сладкие, лампа светит, гудит самовар—родное все, ласково­ приветное все, как нянькино лицо в морщинках-улыбочках. Так бы и век жить, катиться на гладких полозьях по торной, без толчков, без подбросов. Нет! Надо было кому-то ухабов набить, волчьих ям накопать, булыжников под ноги подсунуть. — Жить мешают, будь они прокляты!—изливал Треухов.—Жить не дают. Скоро вот сорок стукнет. В эти годы уюта хочется, покоя, а его нет, Всю жизнь исковеркали. Революция, святая революция... Ах ты, чорт! Кому она нужна? Ну, скажите, кому она нужна? Ма­ ленькой кучке проходимцев, искателей приключений? Народу? Ха! Наш народ—одно сплошное брюхо. Раньше хоть мякиной набивал, а теперь и мякины не будет. Погодите. Покажет им революция кузьки­ ну мать. — Стихия, ничего не поделаешь.