Сибирские огни, 1923, № 3

Сплетясь в безудержном танго, Легко сгибаются кокотки. Вина! Эй, человек, Клико! Графин холодной русской водки! Рояль гремит издалека. Растаял шум речей беззвучно. И снова ты близка... близка. Налей, родная. Скучно... Скучно... Дай руку. Странно. Ты со мной. Я был один. Я был печален. Я слушал вздохи за стеной И тихий плач среди развалин. То не был стон. То не был бред. Стоит... Зовет... Пространства нет. Все невесомо, все текуче. Бежит, уходит? меркнет свет. Ни-шагу!.. Дальше-круча... Круча... Дай руку. Страшно. Заглянуть? Молчи... Молчи... Не нужно плакать. Весенний воздух. Талый путь. Гнилой туман. Какая слякоть! Клокочет, дышит, бьется тьма, Хватая цепко и сердито Все эти серые дома, Все эти мокнущие плиты... Идем... Идем... Я долго ждал... Ты обещала... Ты шептала. Растет мучительный скандал. В грязи обводнаго канала. Туда!.. Туда!.. Где спят дворцы. Гудит толпа. Толпа несется. Колеса рвут, жужжа, торцы, И стонет тьма, и бьется, бьется. В ней тихо мглятся фонари, И отраженные обратно, В волнах задумчивой Невы Дрожат, мерцают, бродят пятна. Ищу... ищу... Скользнуть... Упасть. И сердцем к сердцу улиц никнуть. И в их ощеренную пасть Молчать... Молчать и дико вскрик­ нуть. Асфальты, мрамор и гранит. Так вот он мир,—он весь как ка­ мень. Так вот он мир,—он весь как пла­ мень— Сверкает, блещет и горит. И что-то близко. Ходит. Мает. И что-то мнится. Счастье, ты? И вдруг опавшие листы Летят... Летят. Кто их поймает? Щекочут пальцы. Жалят. Жгут. Ложатся трепетно немея. Ползет... Ползет и давит муть. Сжимая мозг, как кольца змея. Все тонет... Тонет... Все плывет... Держи... Держи... Оставь. Не надо. Ты обещала. Пролит мед,— Так дай-же... Дай, хоть каплю яда. Бежишь... Бежишь... Палач... Па­ лач... В движеньи спугнутого зала. Тяжелый стон, и пьяный плач, И звон разбитого бокала... Нина Изонги.