Сибирские огни, 1923, № 3

Ваньку-встаньку в стенку, в пол. Уползла, как рак под стол. — „Уйди-и, ня-янька-а“. — «Нет, чтобы дитя занять". Укусила в палец мать. — „Довела ведь! Да, куплю, куплю, хоть два".— И подумала: стара, Нужно сплавить. Бегут по лестнице.—„Учиться, Девчурки?" Всюду зоркий глаз. Передник. Туфли. Вверх—молиться, И в освяженный, чистый класс. С мелком в руках наставник бьется: Твердит. Твердит. Жует. Жует. Порой проглотит детский рот. А часто просто отплюется. На стенках: дуб, китаец, тигр. Все окна настежь в перемены. От пылесоса вплоть до игр Все достиженья гигиены. Звонок. Не хочется отстать,— Лапта. В лицо заедут, славно! А нет урока,—почитать Придет Мария Николавна. Вот,—с голодухи подвело, И Волк в капкан попался в роще. Вот захолустное село, И баня, и „живые мощи". Глаза лучатся. Теплый взгляд Из-под старушечьей наколки Ласкает смолкнувших ребят. Или расскажет им о школке Простой в глуши, о детской елке. О том, какая есть нужда. — „Не скучно, дети? — Нет! Не скучно!" И узнают, что не всегда Везде и все благополучно. — „Папа, ты разве с теми, Как их с „черной сотней", Что читаешь „Новое Время?* Как из подворотни — Из-под очков выкатились два глаза. Те-те-те! Вот так оказия... Рая, Рая! Это-ж проказа! Вот твоя передовая гимназия", — „Да? А я за рабочих..." — „Вон!!. Иди к матери". — У той в глазах многоточия, А отец, как на кратере. — „Надежда Львовна, как Ваш класс?" — Влияю. Не спускаю глаз. Но очень, очень не довольна, Нет, право, за девченок больно! * Без опозданий нету дня. Придут. Уроки не готовы. То гости были, то родня... И вечно, вечно не здоровы. И правда: вялость. Хмурый вид. Сидеть и слушать не охота. То здесь болит. То там болит. А пропусков-то. Ведь без счета! Сойдутся,—все о шаркунах Болтают, о балах, да тряпках. Не в четырех сидят стенах, А не умней, чем при прабабках. Ну, как бороться? С малых лет Влиянье извращенных семей"... Педагогический совет. — Еще не поздно. Сейте семя! Руки потер потешно. — „На юге такая картина. Голод. Мор. Смерть. На помощь спешно Зовет всех нас долг гражданина. Слышал там от кого-то, Слышал, не мог понять я. Вечер? Да больше чем соберете, Выбросите на ваши платья". Не могу согласиться. Вечера у нас здесь не будет. Стыдно, девушки, веселиться, Когда там умирают люди". Тупятся. Горбят плечи. Точно удар раздался грома. Руфь раздраженно тихо шепчет: — „Ну что-ж? Не здесь, - устроим дома".